"Вера Ковальчук. Младший конунг " - читать интересную книгу автора

думать, нежели болтать, особенно если можно было без этого обойтись.
- Эй, Хильдир, ты слышал, что умер наш конунг? - крикнул кто-то из
скандинавов с дальнего конца стола. Она не узнала говорящего по голосу, но
по акценту определила трандхеймца.
Сперва сказанное не дошло до ее сознания, но потом, пораженная
удивлением, как внезапной вспышкой молнии, Хильдрид обернулась и посмотрела
на Адальстейна. Тот лакомился цыпленком и, кажется, нее собирался немедленно
помирать.
- Я не поняла - что ты имеешь в виду? - громко спросила она, перейдя на
язык Нордвегр.
- Я имею в виду смерть конунга Харальда. Харальда Прекрасноволосого, -
трандхеймец привстал, и она узнала Асмунда. Не ее воин, плохо ей знаком; он
скорее купец, чем викинг, постоянно ходит в Нордвегр на своем кнорре и
заодно выполняет поручения британского государя. - Ты слышал об этом,
Хильдир?
- Нет.
Перед Хильдрид остановился слуга и предложил ей оленины, уже
разделанной и порезанной на ломти. Женщина воткнула в мясо кончик ножа и
перетащила его на свою лепешку. Умер конунг. Умер ее конунг. Конунг,
которому она служила, которого уважала, которым восхищалась. Которого
когда-то любила... Так, слегка, глупой детской любовью, которая вместо
чувств к подлинному человеку предпочитает наслаждаться страстью
вымышленной... Но это было. И память о короткой влюбленности по сей день
жила.
Значит, Харальда больше нет. Они больше никогда не встретятся, он не
потреплет ее за щеку, не потянет за мочку уха и не посмотрит своим особенным
взглядом... Она подняла глаза от мяса и заметила направленный на нее взгляд.
Неподалеку от Адальстейна перебрался через скамью и сел юноша, совсем
молодой, хоть уже и не мальчишка. Он был при мужском тяжелом поясе и длинном
ноже, который носил с такой гордостью, с какой ножи и мечи таскают только
очень молодые воины - те, что привычны к оружию, но еще не привычны к своему
достоинству взрослого мужчины. Потому он и вел себя одновременно с
неуверенностью и вызовом. Юноша был одет по-нордвегрски, но с христианским
крестом на груди, который он, казалось, выставлял напоказ.
Хильдрид, разумеется, знала его, хотя почти не общалась. Это был Хакон,
один из младших сыновей Харальда Прекрасноволосого, самый последний из
признанных. Его мать, Тора Агмундоттер по прозвищу Жердинка, никогда не была
супругой конунга, за которую выплачивалась винга, дарился мунд и хундрадаг -
"утренний дар". Он просто захватил ее, когда наведался на Морстр, и родители
Торы, знатные и богатые люди, какое-то время даже не знали толком, куда
делась их дочь. Потому красавицу Жердинку, которая танцевала так красиво, а
пела так звучно, что ей даже Хильдрид порой завидовала, хотя по натуре
завистлива не была, называли наложницей, а иногда и рабыней конунга.
Харальду тогда было уже за семьдесят. Он превратился в мрачного и
брюзгливого человека, пока, впрочем, еще крепкого и способного вести в бой
войска. Если по утрам, поднявшись с холодной земли, где ночевал,
завернувшись в плащ, он чувствовал колотье в боку или жалобу суставов, то
молчал об этом. Харальд не прекращал тащить в постель всех красоток, до
которых мог дотянуться, но теперь торопился отсылать их прочь. Теперь он
признавал не всех сыновей, которых приносили ему случайные наложницы,