"Вера Ковальчук. Младший конунг " - читать интересную книгу автора

конечно, не помнил, но догадался, кто перед ним. В Трандхейме ярл был,
пожалуй, самым влиятельным человеком после конунга. А если учитывать, что
Эйрик мало где пользовался настоящим уважением, то, пожалуй, даже он уступал
Хаконсону. Инстинктивно Воспитанник Адальстейна понял, что если он сможет
убедить трандхеймского ярла в своих правах - полдела будет сделано.
- Кто ты, чужак? - гулко спросил Сигурд. Его размашистые усы едва
шевельнулись над губами, выговаривающими эти слова. На Хакона он смотрел
выжидательно, а по его спутникам лишь скользнул взглядом. Хильдрид
удержалась от того, чтоб не улыбнуться. Уж ее-то Сигурд никак не мог забыть.
- Я не чужак, - ответил Хакон. - В Англии меня именовали Воспитанником
Адальстейна. Меня зовут Хаконом, и говорили, будто конунг Харальд Харфагер -
мой отец.
- Кто говорил? - помолчав, спросил хладирский ярл. Каменное лицо, но
глаза-то не обманут. Глаза вспыхнули, как два раздутых уголька. Сигурд
впился в собеседника взглядом. Дочь Гуннара могла побиться об заклад, что он
уже все понял, и доказательства ему не нужны.
- Люди, достойные уважения, - спокойно ответил сын покойного конунга. -
Например, Хаук Длинные Чулки. Или Аудун Плохой Скальд.
- Действительно, люди, достойные уважения, - ярл Трандхейма выпятил
губу и задумчиво подул на нее. - Зачем же ты явился сюда, Хакон Харальдсон?
- Где же еще место конунгову сыну, как не на родине? Кроме того, люди
говорили, будто мой отец похоронен где-то здесь.
- Неверно тебе сказали люди. Обманули или не знали. Прекрасноволосый
умер в Рогаланде, далеко отсюда. А погребен он в Хаугаре, - Сигурд оглядывал
юношу откровенно оценивающим взглядом. - Ну, не стой в воротах. Заходи.
Негоже мне, доброму другу Харальда, не принять в Хладире его сына.
Первым в поместье вступил Хакон, вслед за ним - шестеро его
сподвижников. Хильдрид шла последней. Именно она кивнула одному из старых
знакомцев на воинов, оставшихся при кораблях, мол, их-то тоже надо бы
приветить.
Сигурд был умным человеком. Очень умным. Он знал Эйрика с детства, и,
конечно, очень точно мог определить, чего тот стоит. За внешней
невозмутимостью, за ровным, неизменным обхождением и малоподвижным задубелым
лицом таилось редкостное умение раздумывать над событиями и делать выводы.
Потому трандхеймский ярл до какой-то степени мог считаться провидцем. Все
"художества" Эйрика он наблюдал с предельно близкой дистанции, и, как никто,
понимал, что правление этого головореза и властолюбца ничего хорошего не
предвещает. В сыне первого конунга Нордвегр было столько гонора, что хватило
бы на десяток правителей, жестокость и стремление к утверждению своей
абсолютной власти тоже перехлестывали через край. Не было лишь чувства меры.
И еще отсутствовала какая-то мелочь, некое неуловимое качество, которое
способно превратить заурядного храбреца в настоящего вождя.
Говоря проще, Кровавая Секира не годился для роли конунга. Должно быть,
любовь ослепила Харальда Прекрасноволосого, раз он не почувствовал в сыне
этих важных недостатков. И не понял, что Эйрику не хватает самой малости -
ума - чтоб сделать свои недостатки как можно более незаметными.
Сигурд в отличие от Харальда все прекрасно понимал.
В трапезной зале с длинным очагом собирались воины. Ранний ужин ждал
всех без исключения - женщины готовили только дважды в день, но уж зато с
избытком. С краю длинного очага была уложена плоская каменная плита,