"Вера Ковальчук. Младший конунг " - читать интересную книгу автораконечно, не помнил, но догадался, кто перед ним. В Трандхейме ярл был,
пожалуй, самым влиятельным человеком после конунга. А если учитывать, что Эйрик мало где пользовался настоящим уважением, то, пожалуй, даже он уступал Хаконсону. Инстинктивно Воспитанник Адальстейна понял, что если он сможет убедить трандхеймского ярла в своих правах - полдела будет сделано. - Кто ты, чужак? - гулко спросил Сигурд. Его размашистые усы едва шевельнулись над губами, выговаривающими эти слова. На Хакона он смотрел выжидательно, а по его спутникам лишь скользнул взглядом. Хильдрид удержалась от того, чтоб не улыбнуться. Уж ее-то Сигурд никак не мог забыть. - Я не чужак, - ответил Хакон. - В Англии меня именовали Воспитанником Адальстейна. Меня зовут Хаконом, и говорили, будто конунг Харальд Харфагер - мой отец. - Кто говорил? - помолчав, спросил хладирский ярл. Каменное лицо, но глаза-то не обманут. Глаза вспыхнули, как два раздутых уголька. Сигурд впился в собеседника взглядом. Дочь Гуннара могла побиться об заклад, что он уже все понял, и доказательства ему не нужны. - Люди, достойные уважения, - спокойно ответил сын покойного конунга. - Например, Хаук Длинные Чулки. Или Аудун Плохой Скальд. - Действительно, люди, достойные уважения, - ярл Трандхейма выпятил губу и задумчиво подул на нее. - Зачем же ты явился сюда, Хакон Харальдсон? - Где же еще место конунгову сыну, как не на родине? Кроме того, люди говорили, будто мой отец похоронен где-то здесь. - Неверно тебе сказали люди. Обманули или не знали. Прекрасноволосый умер в Рогаланде, далеко отсюда. А погребен он в Хаугаре, - Сигурд оглядывал юношу откровенно оценивающим взглядом. - Ну, не стой в воротах. Заходи. Первым в поместье вступил Хакон, вслед за ним - шестеро его сподвижников. Хильдрид шла последней. Именно она кивнула одному из старых знакомцев на воинов, оставшихся при кораблях, мол, их-то тоже надо бы приветить. Сигурд был умным человеком. Очень умным. Он знал Эйрика с детства, и, конечно, очень точно мог определить, чего тот стоит. За внешней невозмутимостью, за ровным, неизменным обхождением и малоподвижным задубелым лицом таилось редкостное умение раздумывать над событиями и делать выводы. Потому трандхеймский ярл до какой-то степени мог считаться провидцем. Все "художества" Эйрика он наблюдал с предельно близкой дистанции, и, как никто, понимал, что правление этого головореза и властолюбца ничего хорошего не предвещает. В сыне первого конунга Нордвегр было столько гонора, что хватило бы на десяток правителей, жестокость и стремление к утверждению своей абсолютной власти тоже перехлестывали через край. Не было лишь чувства меры. И еще отсутствовала какая-то мелочь, некое неуловимое качество, которое способно превратить заурядного храбреца в настоящего вождя. Говоря проще, Кровавая Секира не годился для роли конунга. Должно быть, любовь ослепила Харальда Прекрасноволосого, раз он не почувствовал в сыне этих важных недостатков. И не понял, что Эйрику не хватает самой малости - ума - чтоб сделать свои недостатки как можно более незаметными. Сигурд в отличие от Харальда все прекрасно понимал. В трапезной зале с длинным очагом собирались воины. Ранний ужин ждал всех без исключения - женщины готовили только дважды в день, но уж зато с избытком. С краю длинного очага была уложена плоская каменная плита, |
|
|