"Михаил Эммануилович Козаков. Попкино счастье " - читать интересную книгу автораКоровин узнал, что долговязый Кузьма когда-то учился в церковно-приходской
школе. Писал старательно, экономя бумагу, а написав, сворачивал билетики, как аптечные порошки, вложив один конец в другой. И старый полковник помогал, развлекаясь, писать новое "попугаево счастье". А писал чахоточный Кузьма так: "Вы, товарищ, будете счастливым. Потерпите, и найдется Вам подходящая служба. Ваши родные о Вас беспокоятся и пришлют вам помощь. В вашей семье больше не будет несчастья. Жить вы будете долго. Если есть болезни, они пройдут. Вам нужно трудиться: лень - мать всех пороков". (Знаки препинанья и поговорки в конце каждого билетика диктовал старый полковник.) Или: "Вы проживете, товарищ, больше 70 лет в полном благополучии. Остерегайтесь только ж ездить на крышах вагонов. В скором времени Вас ждут приятные волнения. Вас полюбит красивый молодой человек (или женщина). У Вас будет трое детей. Ожидайте перемещения на лучшую должность. Ждите предсказанного, не теряйте надежды на обещанное счастье". (А в конце билетика полковник диктовал: "Обещанного три года ждут".) Так расписывал неизвестным людям счастье безродный тощий Кузьма - сам несчастливец... А потом ходил опять с белогрудым какаду по подпольным рынкам, к вокзалам и ожидал у парадных больших учреждений, откуда днем по холодным каменным и мраморным лестницам выбрасывалась человеческая волна навстречу жаркому, душившему солнцу и растекалась, дробясь, по широким прямым улицам Петрограда... предлагал, как всегда: - Попытайте свое счастье, товарищ... По новому предсказывает. А безучастный попка выбирал крючковатым клювом то синий, то желтый билетик, подсунутый умелой рукой долговязого Кузьмы. Нужно было не ошибиться - ведь в синих и желтых бумажках разное написано: кому - в учреждении служба или покупка выгодная, а кому - свадьба с комиссаром или с торговым человеком... Каждому свое счастье расписывал Кузьма... Так ходил Кузьма с попкой по городу, а полковник вечером жевал черствый хлеб и соленую полусвежую сельдь. Во флигельке на Ждановке жили теперь трое и все разные меж собой. Только из троих - два человека и один попугай - тоже человек среди птиц: по Брэму. Так жили. Одним утром только, когда сменив солнце, в окна коровинские стукнула осенняя сырость - у чахоточного Кузьмы хлынула вдруг, как из крана, бурая кровь, хлынула, приклеив его замертво к блошиному грязному тюфяку - на полу... Спал еще старый полковник Юрий Ильич Коровин - спал, ничего не услышав. Под парусиновым чехлом в клетке, нахохлившись и подогнув голову под крыло, сидел на жердочке белогрудый сиротливый попка, а на тюфяке у дверей вытянулись в последний раз чьи-то похолодевшие безродные ноги в прогнивших чулках: Кузьмы - с земли беженца. ...А днем милиционер у Тучкова моста удивился, почему не прошел сегодня с клеткой за плечами долговязый парень раздавать людям "попугаево |
|
|