"Павел Козатик. Полет на луну, рассматриваемый как выстрел по движущейся мишени " - читать интересную книгу автора

оборванных негритят. Именно поэтому он избегал окон и частых ливней, ни за
что на свете не сел бы в машину и чувствовал себя как проигравшийся азартный
игрок. Вообще, он часто удивлялся, как это Кеннеди до сих пор не заметил
того, что с ним происходит?
А тот и в самом деле ничего не замечал, может быть, потому, что этим
летом, тысяча девятьсот шестьдесят третьего года, у него было много своих
собственных проблем. За исключением первых недель после свадьбы, никто на
свете не мог бы утверждать, что его брак оказался счастливым, но то, что
творилось в последние месяцы, переходило всякие границы. Пока Жаклин
путалась только с друзьями Кеннеди - альфонсами, ворами и чистильщиками
обуви, он закрывал на это глаза, поскольку сам, время от времени, увлекался
какой-нибудь из худеньких, стройных машинисток, которые каждое утро
приносили ему справку о состоянии страны за последние двадцать четыре часа.
Вот только, ЦРУ донесло что на ее горизонте появился некий грек, который и в
самом деле ворует, однако сводничеством не занимается, да и ботинок не
чистит, грек, являющийся богачом, поскольку владеет целой кучей кораблей и
большими деньгами, да кроме того еще и философ, поскольку обладает
удивительным именем: Аристотель.
Кеннеди подивился, покачал головой и выделил дюжину своих самых лучших
людей, чтобы они следили за этим Аристотелем. В течение следующих недель, он
узнал о чудачествах Грека гораздо больше. Например, открылось, что у этого
Аристотеля на Средиземном море есть огромная яхта, на которой даже краны из
чистого золота. Вскоре пришло уточнение. Оказалось, первоначальная
информация была неверна - на самом деле из золота была яхта этого самого
Грека, вся, за исключением кранов.
Почти каждый день на стол Кеннеди ложился рапорт о том, как Жаклин
встречается с Аристотелем на его яхте, ест там из золотых тарелок, спит на
золотых подушках и слушает исключительно золотые пластинки. Однажды Кеннеди
так разозлил этот разврат, что он бросил злой взгляд на испуганную
машинистку, которая утром принесла ему эту весть, схватил ее обеими руками и
зверски ей овладел, на письменном столе, посреди бумаг, ручек, перьев и
цветных карандашей.
После этого он встал, поправил помятые брюки и пиджак, нервно улыбнулся
девушке (ее звали Глория), и пересказал ей сон, который видел предыдущей
ночью.
- Глория, просто чудесное имя, - сказал он ей. - Ту женщину, что мне
приснилась, тоже звали Глория. Она мне рассказывала удивительные вещи.
Говорила что инопланетяне, те, которые также как и мы приняли участие в
межпланетных гонках, знают что мы не имеем о них понятия, но: прошу меня не
прерывать: вычислили не только пункт финиша, но и узнали, что в гонках
принимаем участие мы. Попросту, кто- то проболтался, хотя информация об
участниках и должна была быть тайной. Всегда и всюду находится кто-то, кто
слишком много болтает. Теперь, эти твари знают, что от нас до Луны лишь один
шажок. Это мне сказала Глория и еще она добавила, что эти создания будут мне
мешать при старте.
Задумавшись, он пробормотал:
- Вот видите, какое бывает невезение?
После этого Кеннеди проводил девушку до двери и спросил сам у себя для
чего он ведет с ней такие разговоры. (Хорошо хоть, это был всего лишь сон.)