"Вадим Кожевников. Полюшко-поле " - читать интересную книгу автора

поуютнее, потому что каждая семья будет заказывать дом по собственному
вкусу. Хотя, само собой разумеется, проекты эти будут согласованы с
правлением, которое все-таки должно следить за тем, чтобы дома выглядели
красиво и вместе составляли ансамбль. Ну, а поскольку хлеба выстаивают,
дождь вот-вот выполнит свою сверхнорму, к уборке, наверное, распогодится,
значит, тогда... Тут Никитин даже прикрывал глаза, боясь продолжать,
страшась зайти в своих мечтаниях слишком далеко и оторваться от реальной
действительности, от нынешнего дня.
А день стоял пасмурный, дождливый, с редкими и короткими просветами
солнца.
Поэтому Никитин старался удерживать свои мысли в деловых рамках
сенокосных задач.
Нынешней ночью он спал плохо, мучимый очередной хозяйской заботой. Хотя
травы уродились богато и были убраны почти со всех лугов, его начала
одолевать жадность. Дело в том, что посередине реки имелись намывные
острова; в половодье их ежегодно заливало водой, а в сушь они зарастали
густой травой, и тогда колхозники переправлялись на острова и скашивали то,
что не добрали на лугах. И вот неуемный Никитин прикидывал: не следует ли
обкосить вдобавок ко всему острова? Это, однако, было рискованно. Дождь не
кончался, вода прибывала. Скосишь, а сено смоет. Пропадет труд. Да и стоит
ли затягивать косовицу, когда вот-вот погода установится и начнется уборка
хлеба?.. Именно об этом напряженно думал председатель, стоя на берегу реки,
глядя, как неутомимо она мчит вперед, как шевелятся в воде, точно огромные
зеленые водоросли, ветви затопленного прибрежного тальника.
Вот как в жизни случается.
Была такая девчушечка - Настя, с незабудковыми глазами, прыткая, юркая,
на язык . такая бойкая, что многие парни от ее насмешек сразу скисали.
Сергею Никитину после возвращения с войны пришлось взять на себя семью
старшего брата, погибшего на фронте. Хворую его жену и четверых ребятишек.
Было Сергею тогда всего двадцать три года, но при таком повороте дела
получалось, что он уже вроде как пожилой человек, обремененный семейством.
Вначале Никитин не замечал, что стоило ему появиться там, где была
Настя, как девушка сразу стихала, опускала глаза. Куда только весь задор
девался! Потом стал замечать.
Не надо большого ума, чтобы сообразить, отчего оно так происходило.
Конечно, Никитину это было лестно. Но, понимая свое положение, он
помышлял вовсе не о такой пичужке. Уж если приводить в дом женщину, так с
житейским опытом, умелую в хозяйстве; на собственную радость, он считал, у
него и права нет, пока племянники и племянницы не подрастут, не начнут
самостоятельную жизнь.
Так это он все соображал головой, а сердце его Настя стала тревожить все
больше и больше. И главное - чем? Да ничем особенным, только тем разве, что
взглянет на него, потом глаза опустит и стоит молча, покорная, и ждет.
Ну и получилось. В ночном он коней пас. Пришла и вымолвила только:
- Сережа, спаси меня от себя, или я в реку кинусь.
Утром он ей сказал, стесняясь:
- Ты ступай, а то люди придут, увидят. Она выпрямилась, голову
вскинула:
- Эх ты! - И ушла не оглядываясь. Спустя некоторое время уехала в
город.