"Вадим Кожевников. Полюшко-поле " - читать интересную книгу автора

рядом и, тронув его за руку, кротко проговорила:
- Ты, Сергей, здорово, красиво говорил.
- Значит, в точку! - самоуверенно отозвался Никитин.
- Нет, - тихо сказала Настя. - Совсем не в точку. ,
- Это почему же?
- Наш председатель Виктор Николаевич спокон веку печник. На него
женщины накричат - он и сдался. А по существу, кто колхозом командовал?
Вдовы и жены фронтовиков. Это они на работу всех сгоняли, а не он стучал на
рассвете в окна своим костылем. И если на трудодень зерно выдавали, так
потом они же его для семенного фонда отбирали, а сами брюквой со свеклой
кормились. Зачем же ты так Виктора Николаевича пригвоздил? Теперь он обратно
в печники попросится. Он и так в других колхозах немало инвентаря и скотины
для нас добыл - уходил туда печи складывать. А печник он, может, на всю
область лучший.
Никитин поглядел в потемневшие от волнения голубые Настины глаза и вдруг
спросил изумленно:
- С неба тебе, что ли, такие глазки капнули?
Настя сердито отмахнулась от него:
- Мне один парень к лицу васильки прислонял, для сравнения, а ты уж
совсем хватил - с неба! - Потом осведомилась строгим тоном: - Ay невестки
твоей какие глаза? - И, не выдержав, усмехнулась задорно: - Наверное,
золотые, с искрой!
Трактору, на котором работал Никитин, давно уже пора было на покой.
Поэтому Сергей дважды проходил плугом по пашне, чтобы пропахать поле на
должную глубину. И пока остывал перегретый двигатель, дремал в кабине,
положив руки на руль, склонившись на них головой. Смены ему не было. Чтобы
одолеть сон и усталость, он то и дело окунался в родниковый бочаг, зазябнув
в студеной воде, забирался в душную кабину трактора; от нагретого двигателя
тепло шло, как от печи.
Однажды на закате, когда он, утомленный, невыспавшийся, копался в
моторе, к нему подошла Настя и сказала задумчиво:
- А вот когда первую пахоту здесь вели, так Виктор Николаевич коню
копыта мешковиной обмотал, к плугу каменную глыбу привязал и на длиннющих
постромках волок плуг без пахаря.
- Это, зачем так? - рассеянно спросил Никитин.
- Наверное, чтобы людей от мин обезопасить. Снаряд он все же один
выковырял - с четвертную бутыль величиной.
- И куда снаряд дели?
- Никуда, обложили хворостом, зажгли кострище, ждали-ждали, надоело.
Домой ушли, а он как ахнет, даже в деревне ветром дунуло...- Она
помолчала. - Дверью теперь у нас в избе кто хлопнет, я все вздрагиваю,
пугаюсь - вдруг на пашне тебя рвануло. - Потупилась, спросила шепотом: - Как
ты думаешь, отчего я стала такая нервная?
Никитин повернулся к ней.
- А на фронте все наоборот: если противник огня не ведет, значит, жди
атаки. Тишина на фронте всего хуже.
- А мне всего хуже, что ты молчун, - обиженно сказала девушка, и глаза
ее сердито блеснули.
- Да ты что? - смутился Никитин.
- Ничего. Слепому хоть в самые глаза свети, он даже моргать не