"Вадим Кожевников. Пустыня " - читать интересную книгу автора

задумался, произнес осуждающе: - Но я так считаю, если ученые могут по
всякому черепку установить, как до нас в далекие времена люди поживали, то
они обязаны также установить, кто тут грабил, учинял убийства, чтобы
заклеймить, а не только разные выставки предметов устраивать.
- Так ведь ради красоты изделий, - горячо заявил Сорокин.
- Без смысла красоты не бывает. Красота должна всегда со смыслом быть.
Ты мне погубителей красоты укажи, чтобы таких паразитов и подобных им народы
и теперь опасались, - гневно говорил Кононыкин. - Вот про что соображать
надо!
- Фронтовик, по-фронтовому и рассуждаешь, - уважительно сказал Сорокин.
- У меня на фашистов память не засохнет. Мне для этого музея не надо, -
сказал Кононыкин. - Это я о вас, молодежи, думаю. Надо, чтобы не забывали,
учитывали!..
К забою вернулся Фонарев, объявил:
- Приказано до прибытия компетентных лиц работы здесь временно
прекратить. Если действительно цивилизация, перебросимся через ее
местоположение на следующий участок по намеченной трассе. Но обязаны
наверстать ударным трудом по объективной причине случившийся простой. -
Выждал, спросил: - Вопросы есть? Нету! Тогда информация. Прибыли две
цистерны с водой. Желающие могут аккуратно и бережливо принять душ с головы
до ног. - И добавил иронически: - Чтобы нервы успокоить. И в первую очередь
товарищу Сорокину советую. А то уж очень сильно распалился на древностях.
Видать, хочет сменить свой бульдозер на совок да метелку археолога. И
горшки, кем-то побитые, склеивать. Даже обидно: механик, а старым кирпичным
развалинам обрадовался.
Действительно, как бульдозерист Василий Сорокин пользовался в колонне
уважением. Он властно владел машиной и ощущал ее, как самого себя.
Если грунт оказывался твердым, каменно спекшейся глиной, Сорокин вылезал
после работы из кабины в полном изнеможении, и не потому, что работа на
таком грунте тяжелее, чем на обычном, а потому, что переживал за машину, за
все ее механические усилия.
На сыпучих грунтах бульдозеристу работать, несомненно, тяжелее, особенно
когда ветер задувает горячую, жесткую, колкую песчаную пыль, засыпает ею,
душит, слепит, но зато бульдозер легко, как пух, передвигает огромные
рыхлые, рассыпчатые барханы.
Весь рыжий с головы до ног от песчаной мельчайшей едкой пыли, Сорокин,
спустившись на землю, отряхивался и задорно объявлял:
- Думал, гору надо своротить, а чуть пихнул - она вся в прах
рассыпается: труха.
И тут же приступал к энергичному уходу за машиной. Сменял воздушные и
масляные фильтры, протирал ходовые части, менял смазку и в заключение
полагающиеся ему по норме два ведра воды для личного омовения использовал
для мытья машины.
Сорокин принадлежал к тому поколению молодых рабочих, которые свободно,
грамотно и увлеченно владеют разного рода техникой, но, может, отсюда
проистекает их нарочитая вызывающая независимость в нерабочее время,
строптивость к житейским полезным советам со стороны людей старшего
поколения. Прибыв сюда из Заполярья, как он сообщил беспечно, малость
погреться, Сорокин быстро приспособился к жару пустыни. Ходил в плавках и
кедах, сменил утреннюю зарядку на гимнастику йогов, подолгу стоял на голове,