"Вадим Кожевников. В дальнем плавании " - читать интересную книгу автора

ВАДИМ КОЖЕВНИКОВ

В ДАЛЬНЕМ ПЛАВАНИИ


Океан бушевал с возрастающей мощью.
Скальными, колыхающимися сизыми хребтами вздымались волны. Промежутки
между ними были подобны темным ущельям, ущельям с шатающимися стенами,
низвергавшимися гибельными обвалами.
Волны сшибались с волнами и рушились с каменным гулом. А в матовой мгле
водяной пыли висела кроткая семицветная блеклая радуга, такая чуждая здесь в
бушующем океане.
Рыболовецкое судно "Капитан Полухин" трепало ураганным штормом. Траулер
то вышвыривало на гребень гигантской волны, и тогда обнаженные гребные винты
издавали отчаянный вопль, то накрывало пучиной из которой судно
выкарабкивалось по крутому скату новой волны, изливая с палубы водопады,
чтобы снова опять быть погребенным следующим грохочущим валом.
Волны тяжко бились о корпус траулера, их удары сотрясали судно и звучали
оглушающе, как взрывы.
Судовая команда жила и работала по авральному расписанию. На всех -
неснимаемые спасательные оранжевые жилеты.
Когда велись палубные работы по устранению разрушений, моряки, подобно
альпинистам, обвязывались страховочными концами, их накрывало волнами и
швыряло, как буи, буи на привязи.
В герметически задраенном судне стояла влажная, парная духота. В
машинном отделении тропическая, обморочная жара. Те, кто нес вахту на
палубе, работали в обледеневших штормовках.
Ураган налетел внезапно, и во время спешной и трудной выборки трала
капитану "Капитана Полухина" Василию Степановичу Шелесту лопнувшим стальным
тросом рассекло плечо, раздробило руку, которой он все-таки успел заслонить
голову. Но сейчас он, в бинтах, с подвешенной на косынке рукой, с распоротым
рукавом, но в застегнутом на все пуговицы кителе, находился в ходовой рубке.
Усохшее лицо его было серым, в щетине. Боцман, зябко ежась в мокрой робе
и стесняясь того, что с него стекала вода и растекалась лужей по капитанской
рубке, сипло канючил:
- Вам бы, Василий Степанович, в самый раз теперь принять и отдохнуть в
каюте. Главное что? Трал успели выбрать и улов взяли. А ежели штормит, так
на то и непогода, чтобы штормило. Подумав, добавил: - Не я прошу, экипаж
беспокоится.
- "Беспокоится!" - сердито произнес Шелест. - Практиканты, у тебя там,
травят?
- В мертвую зыбь было. А теперь геройствуют, как на пожаре.
- Выходит, оморячились.
- Так как, Василий Степанович, чего я могу им доложить?
- Доложите, капитан Иван Полухин не только ушибленный, а тяжело
раненный свой боевой пост не покидал и того же самого нам всем велел.
- Это точно, - вздохнул боцман, - ну, а все-таки уважьте людей.
- Это ты их сам уваживай, - брезгливо буркнул Шелест, - орешь на
матросов, в ходовой рубке слышно!
- Так ведь непогода голос глушит, ну, и надрываю глотку. На эсминце