"Василий Кожевников. Лирика" - читать интересную книгу автора

Намокают провода -
Кап-кап.
За окном моим беда,
Завывают провода
За окном моим беда -
Кап-кап.

Капли бьются о стекло -
Кап-кап.
Все стекло заволокло -
Кап-кап.
Тихо-тихо утекло
Счастья моего тепло.
Тихо-тихо утекло -
Кап-кап.

День проходит без следа -
Кап-кап.
Ночь проходит. Не беда -
Кап-кап.
Между пальцами года
Просочились - вот беда.
Между пальцами года -
Кап-кап.


Следующий отрывок - из "Золотого дождя". И на мой взгляд -
это уже не мудрость философа, а мастерство писателя. То
самое, которое вызывает восхищение - анчаровское восхищение,
о котором еще будет сказано чуть ниже. Отрывок я сильно
подсократил, а вообще-то он занимает в книге пять страниц...

_"Рассвело. Изморозь. Взрывы. Все летит. Чувств никаких нет,
ни рук, ни ног, ни тела нет, ни внутренностей. Только кожа
лица, затвердевшая, как ноготь. И вдруг соображаю, что ползу
по кочкам и хватаю губами красные капельки клюквы. Ясно, что
свихнулся. Потом сваливаюсь в воронку и вижу там нашего
комсорга. И тут понимаю, что я не бегу. Я отступаю. [...]
...и подумал: я тоже человек, может быть, последний живой из
нашей роты, почему я должен ползти на четвереньках, как пес?
Я вылез из воронки и пошел пешком обратно. Разрывов было
столько, что воздух стал густым и липким. Но меня не убило ни
разу. Я был малой дробью. Убить роту оказалось легче, чем
убить одного человека. Я шел как человек, с презрением
смотрел на клюкву под ногами, ни разу не свернул в сторону и
не хотел пить. [...]

А потом к вечеру я влился в чужой полк со всей убитой ротой и
с солдатом, которого печка застрелила единственным патроном,
и с Гришкой Абдульмановым, который так тосковал по сушеной