"Вадим Валерьянович Кожинов. 1939-1964 ("Россия век XX-й" #2) " - читать интересную книгу автора

(Sitzkrieg), в США - "мнимая" или "призрачная" (phoney war). И, строго
говоря, реальная война - о чем еще будет речь - началась лишь 22 июня 1941
года... Кратковременные схватки вооруженных сил той или иной европейской
страны с перешедшими ее границу германскими войсками являли собой скорее
формальное соблюдение извечного "обычая" (нельзя же, мол, попросту впустить
в свою страну чужую военную силу!), нежели действительную войну с врагом.
Очень много написано о последующем европейском "движении
Сопротивления", наносившем будто бы громадный ущерб Германии, а кроме того
(и это, пожалуй, главное), свидетельствующем, что Европа-де наотрез
отвергала свое объединение под германским главенством.
Но масштабы Сопротивления - исключая разве только тогдашние события в
Югославии, Албании и Греции - весьма сильно преувеличены в идеологических
целях. Нет сомнения, что режим, устанавливаемый Германией, вызывал
решительный протест тех или иных общественных сил в европейских странах.
Однако, сопротивление режиму имело место ведь и внутри Германии, в самых
различных слоях ее населения - от потомков германской аристократии до
рабочих-коммунистов, но оно, вполне понятно, ни в коей мере не являло собой
сопротивление страны и Нации в целом. И, при всех возможных оговорках, то же
самое уместно сказать, к примеру, о Сопротивлении во Франции. Вот
выразительное сопоставление: согласно известному скрупулезному исследованию
Б. Ц. Урланиса о людских потерях в войнах, в движении Сопротивления за пять
лет погибли 20 тысяч (из 40 миллионов) французов, однако за то же время
погибли от 40 до 50 тысяч (то есть в 2-2,5 раза больше) французов, воевавших
на стороне Германии!3
И. Эренбург в очень популярном в свое время романе "Буря" (1947),
удостоенном Сталинской премии 1-й степени, "преподнес французский
"Резистанс", выразившийся в не очень значительных диверсиях и убийствах
отдельных германских военнослужащих, как нечто чуть ли не сопоставимое со
Сталинградской и Курской битвами... И подобная - в сущности, смехотворная -
гиперболизация была внедрена в умы как полезный идеологический миф: нашу
смертельную борьбу с Германией поддерживала, мол, вся Европа.
В действительности, как уже сказано, весомое сопротивление германской
власти имело место только в Югославии, Албании и Греции, что объясняется,
надо думать, сохранившейся к тому времени глубокой патриархальностью этих
"окраинных" европейских стран; им были чужды порядки, устанавливаемые в них
Германией, и чужды, пожалуй, не столько как собственно германские, сколько
как общеевропейские, ибо эти страны по своему образу жизни и сознания во
многом не принадлежали к европейской цивилизации середины XX века.
К странам с мощным Сопротивлением причисляют еще и Польшу, но при
ближайшем рассмотрении приходится признать, что и здесь (как и в отношении
Франции) есть очень значительное преувеличение (подкрепленное, между прочим,
целым рядом ставших широко известными блестящих польских кинофильмов о том
времени). Так, по сведениям, собранным тем же Б. Ц. Урланисом, в ходе
югославского Сопротивления погибли около 300 тысяч человек (из примерно 16
миллионов населения страны), албанского - почти 29 тысяч (из всего лишь 1
миллиона населения), а польского - 33 тысячи (из 35 миллионов)4. Таким
образом, доля населения, погибшего в реальной борьбе 5 с германской властью
в Польше, в 20 раз меньше, чем в Югославии, и почти в 30 раз меньше, чем в
Албании!..