"Вадим Кожинов. Нобелевский миф" - читать интересную книгу автора

Сенкевич и итальянец Дж. Кардуччи. И никто не станет сейчас оспаривать
мнение, что предпочтение любого из этих авторов кандидатуре Толстого
невозможно хоть как-либо оправдать...
Впрочем, нельзя исключить такое - пусть и несимпатичное для русских
людей - соображение. Шведские эксперты не хотели возвеличивать
"омужичившегося" графа Льва Николаевича, дабы оградить от воздействия
опасного русского варварства европейскую цивилизацию. Да и вообще
Нобелевские премии мыслились как чисто европейские. Тот самый секретарь
академии Карл Вирсен, который отверг кандидатуру Толстого, ранее объявил,
что премии предназначены для того, чтобы "ведущие писатели Европы" получали
"вознаграждение и признание за свои многолетние и впечатляющие литературные
свершения".
Конечно, подобный подход к делу может вызывать недовольство, особенно
если учитывать, что громадный для тех времен капитал Альфреда Нобеля, из
прибыли на который выплачиваются премии, сложился в значительной мере на
основе бизнеса семьи Нобелей на территории России... И все же "позицию"
Шведской академии нельзя попросту осудить. Почему, спрашивается, европейцы
не могут заботиться именно о литературах Европы, предоставляя другим
континентам (в том числе и Евразии-России) самостоятельно поощрять своих
писателей?
И если бы задача всегда и четко определялась именно так, многие
недоразумения были бы исключены, и стал бы понятным, в частности, тот факт,
что премий не были удостоены не только Толстой, но и более или менее
известные тогда Европе Чехов, Короленко, Горький, Александр Блок и др. Лишь
через треть века после начала присуждения премий, в 1933 году, в перечне
лауреатов появился русский писатель, который к тому же давно жил во
Франции, - Иван Бунин. А ведь уже в конце XIX столетия Европе сложилось
прочное убеждение, что русская литература - одна из самых значительных в
мире...
Впрочем, к "русской" теме я обращусь ниже. Прежде следует рассмотреть
более общий вопрос о том, действительно ли Нобелевская премия представляет
собой нечто обращенное к мировой литературе? Казалось бы, здесь все ясно,
ибо уже в 1913 году (то есть за двадцать лет до Бунина) нобелевским
лауреатом стал индийский писатель Рабиндранат Тагор. Тем самым шведская
академия продемонстрировала отход от "европоцентризма". Правда, следующее
признание литературных достижений Азии состоялось только спустя 55 (!) лет,
в 1968 году, когда лауреатом стал японец Ясунари Кавабата. Но позднее
академия обратила свой взгляд даже и к наиболее "отсталой" Африке, и в
1980-х годах премий были удостоены нигериец Воле Шойинка и египетский араб
Нагиб Махфуз.
После этого уже вроде бы никак нельзя сомневаться в мировом значении
Нобелевских премий. Конечно, способен смутить тот факт, что с 1901 по 1991
год, то есть почти за весь XX век, вся Азия смогла породить только двух
писателей, достойных той награды, которую получили за это время более семи
десятков писателей Европы и США. Однако неоспоримо и безусловно доказать,
что перед нами дискриминация азиатских литератур, едва ли возможно. Так, для
меня, например, несомненно, что творчество японца Юкио Мисимы гораздо
значительнее, чем творчество кое в чем перекликавшегося с ним француза,
нобелевского лауреата Альбера Камю, но мою оценку многие наверняка оспорят.
Поэтому не буду настаивать на том, что шведская академия предоставила