"Ростислав Кожух. Гринев и Пушкин." - читать интересную книгу автора

Viacheslav Hovanov 2:5030/208.50 18 Mar 98 22:54:00

"Гpинев и Пушкин"


Пpеамбула

Разнообpазные и многочисленные наезды в ОВЕС.* на "кpитику" и "кpитиков",
выдеpжанные в стиле "не будем говоpить кто, хотя..." (далее следует
тычок пальцем), поpодили у меня ощущение (устойчивое), что многие
(весьма многие), похоже, слишком туманно (говоpя мягко) пpедставляют себе,
что это за звеpь - кpитика.
Посему я pешаюсь на злостный, но, смею надеятся, полезный оффтопик -
пpодемонстpиpовать почтенной публике обpазчик _настоящей_ кpитики.
Если быть совсем уж точным, нижеследующий текст, скоpее - кpитическая
миниатюpа (т.е. нечто маленькое и как бы не вполне сеpьезное), однако
все пpизнаки жанpа налицо, и для начала этого достаточно.

......................................................................


"ГРИHЕВ И ПУШКИH" *)
─────────────────

Мы не то чтобы "ленивы и нелюбопытны", но скорее "любопытны, но
ленивы и невнимательны", а потому, с удовольствием и по собственному
почину прочитав в школьные годы статьи Писарева о Пушкине (эк он его
ловко, справедливо и красноречиво разоблачает!) самого Пушкина мы не
то чтобы не читаем вовсе, но лениво и с небрежением пролистываем,
сквозь зевоту заучивая стихотворные фрагменты: отрывок из "Осени",
несколько второпях и впопыхах выбранных стихотворений, неизменный "Па-
мятник" да примерно полдесятка строф из "Евгения Онегина". После чего
пушкинские стихи на много лет небрежно убираются в "погреб памяти".
Прозу Пушкина, слава богу, заучивать не требуют (не Тургенев;
стилистическими красотами не баловался и о "свежей струе, ударяющей в
лицо" не писал, справедливо полагая, что проза требует "мысли и
мысли", а не метафорических украшений), а потому благодарные мы посту-
паем с ней чуть менее жестоко, чем со стихами, сохраняя в сознании
несколько забавных анекдотов: о чудаке Сильвио, который умел ловко
стрелять, о чудаке Дубровском, который тоже умел ловко стрелять и
медведя не испугался, и о Петруше Гриневе, который подарил разбойнику
Пугачеву заячий тулупчик, а тот - тоже чудак такой! - отплатил Петруше
добром за добро.
Впитывая пушкинские "анекдоты" в кровь в "бессмысленном и лука-
вом" школьном отрочестве, мы совершенно не понимаем их, как не пони-
маем, что сразу за порогом школы - вроде как Петрушу Гринева
"таинственный вожатый" - нас ждет судьба. Ждут вопросы, поставленные
не нами, но на которые придется отвечать нам. И только когда все уже
оказывается решено, все ошибки совершены, когда уже нельзя смыть или
стереть печальные строки прошлого, мы неожиданно задаемся вопросом: