"Иван Козлов. Долги отдающий" - читать интересную книгу автора

Иван Козлов

Долги отдающий


1

Я умер в четверг, ближе к вечеру.
Это произошло крайне просто. Я крутил педали по Третьей Сигнальной -
кто знает, тот может подтвердить, что на этой улице даже средь бела дня коты
могут любовью заниматься, ничто их не потревожит. Перерытая, в щебне,
трубах, канализационных дырах, она скорее всего с расчетом на котов и
существовала. Мало-мальски уважающий себя "Запорожец" устыдился бы
показаться здесь. Ну разве что какой-нибудь заблудившийся водила, чумея от
слаломной трассы, пугливо спрашивал редких прохожих: "Как отсюда быстрее
выбраться?"
На велосипеде - и то не просто проехать: руль из рук вырывается.
Я ехал на велосипеде.
Заблудившийся водила вылетел из-за домов на Третью Сигнальную и не
успел никого ни о чем таком спросить, как ударил меня бампером по переднему
колесу. И я воспарил над котами, трубами, над своей двухколесной машиной и
его серым "вольво". О чем я думал в эти секунды? О камикадзе. Японцы вот так
же глядели вниз и ждали, что их вместе с самолетами сомнет, исковеркает
земля. Я был без самолета. Я вошел головой в гору бордюрного камня и
услышал, как лопается кожа на лице, как вывертывается в сторону затылка нос.
Еще я удивился, что не чувствую никакой боли. Продолжаю соображать, дышать,
продолжаю видеть все, только почему-то через красное стекло. Нет, "все" -
это громко сказано. Я видел лишь лицо женщины, красивое такое лицо,
аккуратные губки, голубые большие глаза, белые, как и положено к голубым
глазам, волосы. Не спрашивайте, почему через красное стекло я понял, что у
ангела белые волосы и голубые глаза. Понял, и точка. Я даже успел услышать
ее голос. Она смотрела на меня и пела: "Ой ли, ой ли..." Голос этот затихал,
красное стекло мутнело, мутнело, стало наконец непроглядным, и в этот миг
показалось, что я опять воспарил.


2

Я понял, что умер. Потому что когда я пришел в себя и мне показали
зеркало, я увидел на кровати совсем другого человека. Человека, которого я
не знаю. Так, наверное, бабочка не узнает свою куколку.
Какой я был? Тяжелый кривой подбородок, достойный только его широкий
бараний нос... Урод! От меня не только девчонки - от меня старухи
шарахались, крестили в спину, как юродивого. Я думаю, мать с легким сердцем
выпроводила меня из дому - на житье к бабушке - тоже поэтому. Ей, одинокой,
надо было устраивать свою судьбу, а я пугал своим видом гостей. Легко ли это
осознавать, когда тебе двадцать? Когда на медкомиссии слышишь шепот врачей:
"Ну, если таких в армию призывать начнем..." Легко, думаете?
Признаюсь честно, когда я начал приходить в себя, слышать голоса,
видеть серые трещины на потолке, когда начал осознавать, что выкарабкался с