"Евгений Козловский. Маленький белый голубь мира (история с невероятной раз" - читать интересную книгу автора

лых сих!" Виноват Иван Александрович, вот как на духу: ви-но-ват!
Уже исчерпал Иван Александрович весь набор жалких своих аргументов, а
пауза все не кончается, вынуждая продолжать, и вот-вот разорвется бедное
его сердце, но тут Бекбулатов подходит к Ивану Александровичу и проник-
новенно произносит: ны, выбыщымы, ладыны, зыла мы ны тыбя ны дерыжымы,
мы, можыты, ы самы мыногы чыво пынымаымы, но уызыжай-кы ты оты насы пы-
дыбыру-пызыдырову. Воты пыпарьса ны пырышшаныы, пывыка пыпей, пырынычуй
- мы люды гысытыпырыымыныы, - ы, пынымаышы! машет начлаг рукою куда-то
вдаль, на запад. Ыванычы!
Как из-под земли является костлявый седоусый старик в прикрывающем
чресла клеенчатом переднике, поддает пару, и начинается общее мытье:
хлещут березовые веники, пенятся пиво и кумыс, шипит шашлык, звучат шут-
ки, анекдоты, порою идеологически сомнительные. А Иван Александрович,
выждав для приличия десять - пятнадцать минут, одевается потихоньку и
выскальзывает за дубовую дверь.
И никто тут о нем не жалеет.
7
У домика Ивана Александровича поджидала Альмира. Он заметил ее изда-
ли, предательницу, стукачку, и даже хотел свернуть в сторону, чтоб не
столкнуться лицом к лицу, но решился-таки выдержать, не сворачивать.
Пусть в каком-то высшем, метафизическом смысле он и виноват перед нею,
пусть не стоило нарушать девственность ее сознания, но элементарный инс-
тинкт порядочности должен же был удержать Альмиру от доноса - а теперь
Иван Александрович имел полное право взглянуть на нее в упор.
Она ответила взглядом на взгляд, невинно лупая широко раскрытыми
глазками - Иван Александрович даже изумился и от изумления выдал ей все,
что по поводу грязного ее поступка думал. Как?! ответила татарочка. Да
разве ж это была тайна? Вы так интересно рассказывали, что я просто не
могла не поделиться с ребятами. Мы провели диспут. Разве все это не иск-
ренние ваши убеждения? Разве вы своих мыслей стесняетесь, скрываете их?
И тогда Ивану Александровичу стало еще стыднее, чем в баньке. Не най-
дясь, что ответить, ладно, сказал он. Извини. Ты просто не представля-
ешь, в какие неприятности могла меня втравить. Если бы я по твоей милос-
ти загремел в лагерь - и махнул рукою в сторону бесперерывно шумящей Ка-
мы - ты бы сама себе этого не простила всю жизнь, - хоть, надо заметить,
в лагерь Ивану Александровичу попадать не существовало пока совершенно
никакого повода. Потом он улыбнулся татарочке - так хороша она была со
своими персиковыми щечками, так свежа и наивна - и добавил, кивнув с на-
деждою на дверь домика: зайдешь? Позже, шепнула Альмира, и влажные, по-
лураскрытые ее губы призывно, обещающе блеснули в свете взошедшей луны.
Позже, после отбоя, и, грациозно проскользнув мимо Ивана Александровича,
скрылась в направлении вечерних костровых песен.
Татарочкино обещание как-то замазало, затушевало и неприятности дня,
и все предыдущие неприятности. Каждая открытая паром пора тела глубоко
дышала настоенным на соснах воздухом. Одежда, правда, немного мешала -
Иван Александрович готов был сбросить ее с себя, не опасаясь даже злых
хоботков ненасытных комарих, но рано покуда было, рано встречать гостью
в подобном виде! Грядущее свидание вообще представлялось Ивану Александ-
ровичу чересчур смутно: как вести себя? чего пытаться добиться? главного
ли? - но вдруг Альмира и в этом отношении еще девственница, а, раз так -