"Евгений Козловский. Маленький белый голубь мира (история с невероятной раз" - читать интересную книгу автора

сделал бы этого Иван Александрович все равно, в каком угодно состоянии,
в каком угодно раздражении - просто по невозможности для себя, неспособ-
ности к пролитию чьей угодно, даже затхлой, зажиревшей голубиной крови)
- дернулся и напугал-таки и самую ленивую (или самую наглую) птицу нас-
только, что она тяжело взлетела и плюхнулась на карниз рядом с соб-
ратьями, впрочем, от Ивана Александровича в каких-нибудь двух, зато уж
вполне недосягаемых шагах - разве что пришло бы ему в голову поэквилиб-
рировать на двадцатиметровой высоте подобно нефтекамским алкоголикам. И
только решил Иван Александрович, доведенный до последнего предела
свинством демонстративного полета, не полета - прыжка, разорить балкон-
ный хлам, чтобы лишить омерзительных, жирных, жестоких, полных паразита-
ми птеродактилей их явочным порядком захваченной площади, как увидел на
том самом месте, где до последней возможности топталась третья птица,
несколько птенчиков, совсем маленьких, беззащитных, поросших еще не
перьями, а пушком. Чистым светлым пушком. Ну и хрен с вами! подумал Иван
Александрович, совершенно обезоруженный этим видом. Живите себе на здо-
ровье! а голуби, словно позволения только и дожидались, вернулись на
привычное место, заквохтали, загулькали, запереступали громко по жести
подоконника.
Квадратура круга решилась как-то сама собою: Иван Александрович зак-
рыл чемодан, пхнул его под диван и бросил в синюю спортивную сумку (по-
дарок Ларискиных родителей ко дню рождения) пару рубашек (еще Лариска
стирала), плавки, мыльницу да зубную щетку, принял на дорогу душ (Ларис-
кина купальная шапочка перед глазами, розовая; Ларискин крем - белый ша-
рик на стеклянной полочке у зеркала) - и вышел вон. У порога отцепил с
брелочка квартирный ключ и положил под резиновый придверный коврик.
Ехать было надо, но абсолютно некуда: отец Ивана Александровича погиб
на войне, мать в сорок девятом посадили, и там, в лагере, она и померла,
а Ивана Александровича разыскала в пятьдесят четвертом и забрала из дет-
дома тетка, собственно не тетка даже, а материна подруга: они вместе си-
дели, и подруга пообещала, если выйдет и цела будет, разыскать Ванечку и
о нем позаботиться. Но и тетка давно умерла. Коммунальную комнатку, что
осталась после нее, Иван Александрович сдал государству, когда въезжал с
Ларискою в свой кооператив, и сейчас в комнатке, наверное, живут ка-
кие-то чужие люди, вроде как голуби на бывшем его балконе.
А больше у Иван Александровича на всем белом свете не было никого.
На Белорусском вокзале, куда привела Ивана Александровича полная, со-
вершенная свобода ситуации, у каждой кассы толпились жуткие очереди, и
он, прежде чем пристроиться к одной из них и, выстояв положенное время,
назвать кассирше первый пришедший в голову населенный пункт, вышел на
перрон. На ближнем пути стоял, готовый к отходу, поезд "Москва-Берлин".
Толпа вела себя подобающе: была оживлена, шумела, толкалась громоздкими
чемоданами, тележками носильщиков и скорее смеялась, нежели плакала.
Улыбнулся и Иван Александрович.
И вдруг услышал откуда-то не то что бы издалека, вагона, приблизи-
тельно, от шестого, выученную в пятом классе, потом надолго забытую и
снова недавно припомненную мелодию - мажорную, нежную, сладкую:
[Image]
Иван Александрович протиснулся ближе и увидел десятка полтора молодых
немцев и немочек в стройотрядовских гимнастерках.