"Евгений Козловский. Маленький белый голубь мира (история с невероятной раз" - читать интересную книгу автора

еще в Уфе, в штабе, прожужжали уши, что есть, мол, там один: отказывает-
ся работать по субботам (сегодня как раз суббота и была), читает Библию,
носит крест, разговаривает и фотографирует разные нетипичные пакости. У
ныхы, пынымаышы, Ываны Ылыкысаныдырывычы, вился Бекбулатов ужом, ыта се-
кыта зырыгысытырырывына, а у насы, пынымаышы, ны зырыгысытырырывына!
Иван Александрович сидел рядом с Альмирою на уголке какой-то плиты,
задавал вопросы и, хоть записывал ответы в блокнотик, смысла ни вопро-
сов, ни ответов не понимал, а только смотрел на румяное, свежее личико,
поросшее пушком, и сам себе удивлялся, как могла привлекать внимание,
как могла нравиться ему крупная, с белой, глянцевой кожею, сквозь кото-
рую никогда не просвечивала кровь, словно крови под нею и вообще не тек-
ло, жена его Лариска!
4
Немцы: белобрысые, загорелые, серьезные, в гимнастерках, засученных
по локоть, стояли полукругом с одной стороны желтоватого зуба обелиска,
торчащего из травы лесной поляны, а с другой, таким же полукругом, в
штормовках, с рядами значков ССО (от двух до шести) на груди, словно ор-
денскими колодками: ветераны движения, - стояли люди восточные. "ПАМЯТИ
ВОИНОВ, ПОГИБШИХ В БОЯХ С НЕМЕЦКИМИ ЗАХВАТЧИКАМИ" гласила надпись на
обелиске, и Иван Александрович, которого Альмира временно оставила, что-
бы занять место в соответствующем полукружии, снова чувствовал себя рас-
терянным и ни черта не понимающим: как же это так? Все ж таки они немцы!
У них, наверное, у кого - как у Ивана Александровича - отец, у кого -
старший брат или там дядя погибли на этой самой войне, на этой самой (в
широком смысле) земле, остались лежать в ней без обелисков, без крестов!
Хотя отец вряд ли, не выходит по возрасту, скорее дед. Тут Бог с ним,
кто перед кем виноват исторически, это дело особое - но неужто ни в од-
ном из этих, в гимнастерочках, не шевельнется простое человеческое
чувство, обыкновенная обида? А эти, в штормовках - что же они столь неп-
рошибаемо бестактны?! - отряд им. А. Матросова, немецкие захватчики, ми-
тинг!
Иван Александрович стал отыскивать взглядом в белобрысом полукружьи
наиболее симпатичного (a priori) ему человека - адвентиста седьмого дня,
запретный свой плод, с которым так хотелось поговорить по душам, но к
которому Бекбулатов довольно жестко пырыкымыныдывалы не подходить, ибо
ничего, кыроме кылывыты ы кылырыкалышшыны от него Ываны Ылыкысаныдырывы-
чы все равно не услышал бы, - отыскивать в надежде не найти, в надежде,
что хватит у того души и мужества не участвовать в сомнительном меропри-
ятии, и, не найдя, вздохнул облегченно, словно форточку отворил в душ-
ном, затхлом полуподвале, однако, едва вздохнул, как тут же адвентиста и
увидел: просто не обнаруженного прежде, не замеченного, словно охотника
на загадочной картинке из "Пионера", но так жалко стало Ивану Александ-
ровичу форточку захлопывать, что тут же сочинил он оправдание своему лю-
бимцу: ему, может, дескать, одному тут и место, как истинному христиани-
ну, - свежим воздухом, впрочем, тянуть все равно уже перестало.
Наконец, запланированные речи произнеслись сполна, и русские и немец-
кие, заранее припасенные цветы - возложились (Иван Александрович даже
несколько заметочек в блокноте по этим поводам сделал, для статьи) и из-
вилистая змея бывших полукружий потянулась по узкой тропинке к четырем
поджидающим ее "Икарусам". Иван Александрович, как и по дороге со строй-