"Евгений Козловский. Грех (история страсти) (киносценарий)" - читать интересную книгу автора

- А-га-фан-гел! Отец! - и прыснула так громко и весело, что красавцы,
продолжающие кормить голубей, оба разом оглянулись на хохоток.
Вахтер приоткрыл окошко:
- Он сегодня в соборе служит.
- Где? - не поняла Нинка.
- В соборе, - кивнул сухорукий на громаду Троицкого.

В церкви она оказалась впервые в жизни. Неделю тосковавшая по монаху,
казнившаяся виною, час проведшая в лавре, Нинка вполне готова была под-
даться таинственному обаянию храмовой обстановки: пенье, свечи, черные
лики в золоте фонов и окладов, полутьма! Долго простояла на пороге, да-
вая привыкнуть и глазам, и заколотившемуся сверх меры сердечку. Потом
шагнула в глубину.
В боковом приделе иеромонах Агафангел отпевал высохшую старушку в
черном, овеваемую синим дымом дьяконова кадила, окруженную несколькими
похожими старушками. Нинка даже не вдруг поверила себе, что это - ее мо-
нашек: таким недоступно возвышенным казался он в парчовом одеянии.
Она отступила во тьму, но Агафангел уже ее заметил и, о ужас! - в са-
мый момент произнесения заупокойной молитвы не сумел отогнать ко-
щунственное видение: нинкина голова, поворачиваемая трупно-белой, огром-
ной ладонью жлоба-шофера.
Нинка на цыпочках подошла к женщине, торгующей за загородкою свечами,
иконами, книгами, шепнула:
- Сколько будет еще! ну, это?.. - и кивнула в сторону гроба.
- Служба? - спросила женщина.
- Во-во, служба.
- Часа два.
- Так до-олго?! А какая у вас книжка самая! священная? Эта, да? -
ткнула пальчиком в нетолстое черное Евангелие, полезла в сумочку за
деньгами. - А этот вот, поп, он через какие двери выходит?..

Жизнь бурлила перед стенами лавры: фарцовая, торговая, валютная: "Жи-
гули", "Волги", иномарки, простые и интуристовские автобусы, фотоаппара-
ты и видеокамеры, неимоверное количество расписных яичек всех размеров,
до страусиного, ложки, матрешки, картинки с куполами и крестами, оловян-
ные и алюминиевые распятия, книги, газеты! И много-много ашотиков!
Нинка с Евангелием под мышкою жадно, словно три дня голодала, ела у
ступенек старого троллейбуса, превращенного в кооперативную забегаловку,
пирожки, запивая пепси из горлышка, и видно по ней было, что, подобно
альпинистке, спустившейся с высокой горы, дышит она не надышится возду-
хом: может, и вонючим, нечистым, но, во всяком случае, не разреженным,
нормальной, привычной плотности.
Шофер стал на подножку полузаполненного ПАЗика:
- Ну?! Кто еще до Москвы? Пятерка с носа! Есть желающие?
Какие-то желающие оказались, и Нинка тоже встрепенулась, двинулась
было к автобусу, но затормозила на полпути!

!Сторож запирал парадные двери собора. Агафангел разоблачился уже, но
все не решался выйти из церкви, мялся в дверях. Старушку даже убирающую
подозвал, собрался пустить на разведку, но устыдился, перекрестил, отп-