"Евгений Козловский. Грех (история страсти) (киносценарий)" - читать интересную книгу автора

- Не читала, - меланхолически возразила Нинка.
- А у меня как раз, понимаешь, убийственный роман. Вон с этим, - пре-
небрежительно кивнула в сторону немецкой речи. - Странно, да? Он тебе не
понравился! - погрозила.
- Понравился, понравился, - успокоила Нинка. - Только Сережа - все
равно лучше.
- Сережа лучше, - убежденно согласилась дама. - Но у меня был роман с
Отто. А Сережа вернулся и застал. Представляешь - в самый момент! Да еще
и! Ну, как это сказать! Как кобылка.
- Раком, что ли?
- Фу, - сморщилась дама. - Как кобылка!
- Ладно, - не стала спорить Нинка. - Пусть будет: как кобылка.
- А я так громко кричала! Я, вообще-то, могла б и не кричать, но я же
не знала, что Сережа!
- А я, когда сильно заберет, - я не кричать не могу!
- И все. Он сломался. Понимаешь, да?
- Ушел в монастырь?
- Нет! сломался. Он потом ушел в монастырь. Перед самым судом. Но
сломался - тогда. Я, значит, и виновата. Он, когда христианином сделался
- он, конечно, меня простил. Но он не простил, неправда! Я знаю - он не
простил!
- Перед каким судом?
- Что? А! Приятели вот сюда, - постучала дама в пол сквозь медвежью
шкуру, - затащили. Напоили. Мы с его отцом как раз разводились, дачу
забросили, его забросили. А он переживал! Хочешь еще?
- Мне хватит, - покрыла Нинка рюмку ладонью. - А вы пейте, пожалуйс-
та.
- Ага, - согласилась дама. - Я выпью, - и налила коньяку, выпила.
- Ну и что - дачу?
- Какую дачу? А-а! Девица от них сбежала. В окно выбросилась. Вооб-
ще-то, раз уж такая недотрога, нечего было и ехать. Правильно? Голая.
Порезалась вся. А была зима, ветер, холодно! Ну, она куда-то там дополз-
ла, рассказала! Ей ногу потом ампутировали. Вот досюда, - резанула дама
ребром ладони по нинкиной ноге сантиметра на три ниже паха.
- И Сережка всех заложил?
- Зачем? - обиделась дама. - Зачем ты так говоришь: заложил? Зачем?!
Он потрясен был!
- Пьяный, вы же сказали!
- Не в этом дело! Тут ведь бардак! И все такое прочее! Каково ему бы-
ло видеть? Его вырвало! Он! он просто не умел врать! Вообще не умел! И
виновата во всем я! - Дама рыдала, все более и более себя распаляя: - Я!
Я!! Я!!!
- Пора оттохнуть, торокая, - седой элегантный Отто уже с минуту как
закончил говорить со своим Гамбургом и стоял в дверях, наблюдая, а когда
дама ввинтилась в спираль истерики, приблизился.
- Пошел вон! - отбивалась дама. - Не трожь! Я знаю: меня уложишь, а
сам! - и ткнула в Нинку указательным. - Угадала?! Ну скажи честно: уга-
дала?!
- Да не дам я ему, успокойтесь, - презрительно возразила Нинка. - Я
Сережу люблю!