"Евгений Козловский. Голос Америки (научно-фантастический эпилог)" - читать интересную книгу автора

исподнего, повернулся и пошел прочь, с отвращением глотая сладкую от аэ-
рона слюну: не работает!
За двумя коленами коридора находились дальние лифты. Никита вызвал
кабину и стал следить, как последовательно загораются и гаснут номера
этажей на табло: одиннадцатый - высокое начальство, ныне повально пребы-
вающее в отпусках, десятый и девятый, родные: "Голос Америки", восьмой -
"Русская служба Би-Би-Си", седьмой - "Радио Свобода", шестой - "Немецкая
волна из Кельна", пятый - Канада и Швеция, четвертый - "Голос Израиля",
"Ватикан" и, кажется, кто-то еще, третий - соцстраны от Китая до Югосла-
вии и Албании. На втором расположилась столовая. Вот вспыхнул, наконец,
и первый, двери приглашающе распахнулись, показав Никите в зеркале его
самого. Нехорошего цвета было лицо у Никиты, болезненного, бледно-зеле-
новатого, и нечего было обманывать себя, объясняя дурное самочувствие
отсутствием ионаторов, - просто Никита знал, чт может случиться к ночи,
и животное нежелание гибнуть действовало таким вот неприятным образом.
Лифт останавливался буквально на каждом этаже, принимая в свое брюхо од-
них, выпуская других: дикторов, редакторов, авторов, контролеров, пожар-
ников и прапоров из охраны, - Никита смотрел на лица без сожаления, ка-
кое непроизвольно возникает, когда видишь человека, обреченного умереть
в самом скором времени. Впрочем, так же, без сожаления, смотрел и на от-
ражение собственного лица. А тошнота - тошнота от воли и разума не зави-
села.
На десятом Никита вышел и побрел по серому ворсу паласа вдоль длинно-
го, неярким холодным светом заполненного коридора. Двери проплывали
справа и слева, одинаковые, зеленоватого финского дерева; про некоторые
из них Никита знал, чт за ними: вот бездельники "Из мира джаза" (Луис
Канновер), идущие обычно в эфир целиком, без вымарок и доделок, вот -
"Театр, эстрада, концерт", вот - "Религиозная жизнь евреев", эти три
двери - "Программа для молодежи", - тут ребятишки и впрямь пашут! Через
десяток шагов после второго поворота коридор уступом расширился в правую
сторону. В уступе, отгороженном тонким витым шнуром, по обеим сторонам
уже не деревянной - массивной металлической, как в бомбоубежище, двери -
стояло двое вооруженных прапоров. Здесь находилась святая святых "Голоса
Америки": студия прямого эфира, откуда по сегодня велись живые, не с
пленки, передачи последних известий.
Никита не застал тех легендарных времен, когда здание на Яузе безраз-
дельно принадлежало Трупцу Младенца Малого, и все без исключения прог-
раммы от первого до последнего слова готовились на месте (как раз тогда
произошел, говорят, совершенно анекдотический случай с "Радио Свобода",
не с тем, что на седьмом этаже, а с натуральным, американским: ребятки
оттуда: цээрушники и эмигрировавшие диссиденты, - заметив, что ГБ рабо-
тает за них, перестали бить палец о палец, ловили яузские передачи и
предъявляли своим шефам в качестве отчета за получаемые бабки), - Никита
пришел на службу уже в период нового начальства и его установки макси-
мально использовать передачи врага: установки, где удачно слились инте-
ресы маскировочные с лозунгом всенародной экономии (нашим долго не уда-
валось заставить разленившихся мюнхенских коллег снова приняться за де-
ло: целыми неделями, бывало, молчали обе "Свободы" - американская и со-
ветская, - ждали, кто кого переупрямит!) - и несколько лет, до самого
момента, когда по инициативе генерала Малофеева график сдвинулся, бывал