"Евгений Козловский. Голос Америки (научно-фантастический эпилог)" - читать интересную книгу автора

на нелепость и фантастичность, ходили по Москве упорно и давно, лет
пять-шесть, то затихая, то вновь усиливаясь; позапрошлой осенью они дос-
тигли апогея, и двое ребят из Комитета борьбы за свободу информации были
арестованы, - все тогда очень обрадовались, потому что арест явился ве-
ликолепным подтверждением правоты ребят и можно было начинать широкую
общественную кампанию, - но тут, как назло, именно голоса и передали под
свист и рев глушилок довольно подробную информацию о разгроме Комитета,
- и слухи тут же резко и надолго спали: если бы, мол, голоса действи-
тельно производила мощная, но глуповатая Контора, - стала бы она сама
себя дискредитировать, да к тому же еще и глушить! Это глушить было са-
мым эмоциональным, самым веским аргументом против слухов.
Но вот сегодня утром пришло по дипломатическим каналам письмо из Па-
рижа, и в нем черным по белому было написано, что от очередного гэбис-
та-перебежчика французской разведке и узкому кругу эмигрантов стало дос-
товерно известно, что голоса в самом деле производятся Конторою, что ра-
диоотдел расположен на набережной Яузы и что в числе прочих работает там
родственник видных правозащитников младший лейтенант Никита Вялых, а все
тексты и выступления Великого Писателя Земли Русской подделывает некий
раскаявшийся узник совести, знакомый читателям "Континента" по серии
статей о творчестве Александра Исаевича. Дальше в письме было, что гэ-
бист-ренегат покуда строго засекречен, так что, мол, ребята, остальное
копайте сами.
Новость, что Никита работает именно на пресловутых фиктивных голосах,
оказалась и для Лиды, и для родителей ударом веским: они знали, что их
сын и брат служит где-то при Конторе и в определенном смысле даже уважа-
ли его за принципиальность и твердость: он представлялся им партнером,
сидящим по ту сторону шахматного стола и ведущим с ними бескомпромисс-
ный, но честный поединок, победа в котором, согласно с исторической
справедливостью, останется, конечно, за ними, - теперь впечатление полу-
чалось такое, будто Никита на их глазах стянул с доски коня и спрятал в
карман. Все! он мне отныне не сын! патетично воскликнул поправившийся с
утра пивком диссидент Сергей Вялых. Я ему прежде спускал многое, надеял-
ся, что одумается, поумнеет, но теперь чаша терпения моего переполнена!
и, видно, не сумев в столь кратком монологе излить всю горечь свою и
обиду, новоявленный Тарас Бульба добавил, отнесясь уже к Лидии: а твой
Солженицын тоже хорош! Я тебя еще тогда предупреждал!
Телефон у них года два как сняли (якобы за хулиганство, которого, ра-
зумеется, не было, кроме разговоров с заграницею), и мать, набрав двушек
из кучки, обычно лежащей на телевизоре, пошла звонить в автомат тем нем-
ногим, у кого телефон пока оставался. Из немногих половины не оказалось
дома, однако, часа два спустя маленькая квартирка Вялых заполнилась под
завязку, а люди все прибывали и прибывали, и для каждого опоздавшего
приходилось пересказывать все сначала и показывать отрывки письма, тща-
тельно прикрывая остальные места конвертом, ибо до того еще, как появил-
ся первый гость, семейным советом решено было скрыть покуда от общест-
венности оба факта: и позорящий семью факт никитиного участия в наиболее
грязной из затей Конторы, и позорящий все правозащитное движение в целом
и тоже отчасти семью (как-никак, Солженицын был Лидке не посторонний)
факт участия Солженицына, - приходилось пересказывать все сначала, но,
надо заметить, и пересказ, и показ не представлялись обременительными ни