"Вильям Федорович Козлов. Приходи в воскресенье " - читать интересную книгу автора

течению, затем ощупал каждое в отдельности дерево в парке, отчего листья
вспыхивали и тут же гасли. Большое багровое солнце тяжело нависло над
крышами. Снизу его подпирали продолговатые синие тучи, а луч, которому
осталось жить меньше часа, резвился, прыгал с дерева на дерево, выхватывая
из зеленого сумрака то черный липовый ствол, то полосатую зебру на
молчаливой карусели, то застопоренную на помосте голубую лодку качелей. Вот
луч скользнул выше на крепостной вал и будто зажег гигантскую свечу, так
ярко вспыхнул высокий гранитный конус - памятник латышским воинам, павшим
при освобождении города.
В парк я не пошел, меня неудержимо потянуло на Дятлинку. Отсюда, с
моста, я тщетно пытался среди могучих деревьев рассмотреть старый дом, где
жила моя Рысь... Дятлинка тоже изменилась. Канатного висячего моста,
который протянулся с берега на Дятлинку, не было. Там раскинулся городской
пляж с грибками, волейбольной площадкой. Висячего моста не было, зато были
деревянные клади. По этим кладям я и перешел на остров. Доски подо мной
прогибались и смачно шлепали по воде.
Дома, где жила Рысь, конечно, не было. На этом месте стоял белый
коттедж спасательной станции, хотя кого здесь нужно было спасать, я не
понимал, и в прежние-то времена в этом месте Ловать можно было вброд
перейти. А вот и старая, наклонившаяся к воде липа. Вон на том суку
притаилась с удочкой Рысь в тельняшке, а я сидел на замшелом с одной
стороны камне и не подозревал, что как раз надо мной расположилась моя
судьба...
Солнце исчезло за крышами, ранние осенние сумерки сгустились под
деревьями и порыжевшими кустами. По бетонному мосту проносились машины, а
здесь, на Дятлинке, было тихо, как на кладбище. Бродя по острому, я
насчитал с десяток старых довоенных домов. Наверное, это последние
деревянные дома, сохранившиеся в центре. А вот дом Рыси не уцелел. Правда,
он и тогда-то был дряхлым и неказистым, - наверное, поэтому его и снесли в
первую очередь. Интересно, жива тетка Рыси? Та самая здоровенная женщина,
что приносила домой своих кавалеров под мышкой? Я стал вспоминать фамилию
этой тетки, но так и не вспомнил. К ужасу своему, я не смог вспомнить и
фамилии Рыси... Вот она наша мальчишеская беспечность! Достаточно знать имя
девушки, а фамилия не обязательна. Рысь звали Диной, а вот фамилию ее не
знал. Да и по имени-то я ее тогда редко звал. Рысь, Рысь... Где она сейчас,
Рысь? Бороздит океанские просторы? Или стала примерной домохозяйкой, сидит
дома и ждет из плавания своего мужа - военного моряка? Да нет, на нее это
не похоже. Рысь не будет сидеть дома и кого-то ждать... И снова я упрекнул
себя - уж в который раз! - за свое мальчишество: мог бы проглотить свою
детскую обиду и поразмыслить, почему Рысь ничего не написала? Почему она
так поступила? Значит, были для этого очень веские причины. Рысь - не такой
человек, чтобы вот так просто уехать и перечеркнуть все, что было между
нами... Это сейчас я так рассуждаю, а тогда ревность и злость душили меня.
Просыпаясь утром, я приказывал себе не думать о Рыси... И я старался не
думать, а ночью во сне Рысь сама приходила ко мне, и мы вели с ней долгие
печальные разговоры, которые утром я никак не мог вспомнить...

В приемной я назвал свою фамилию и сказал, что хотел бы побеседовать с
первым секретарем. Это была формальность: в городской комитет партии
сообщили о моем приезде. Невысокая моложавая женщина с приветливым лицом