"Вильям Федорович Козлов. Белый конь с золотой гривой " - читать интересную книгу автора

оврага. А это с километр. Взмок как курица, а радости - одна минута. Колесо
весело ринулось вниз, на дне оврага с ходу врезалось в затрещавшие кусты и
пропало из глаз. А потом колесо искали весь день. Оказалось, оно от
действующего трактора "Беларусь". Никто бы и не нашел, если бы не Кеша. Он
привел к оврагу тракториста и показал, где валяется колесо.
Бригадир не остановил Кешу. Он все еще с интересом наблюдал за
мальчиком. Когда Кеша с пустой тачкой поравнялся, Холстомер посмотрел на
него и, протянув руку, очень серьезно сказал:
- Здравствуй, Константин.
Кеша ушам своим не поверил. Еще никто его так в деревне не нааывал. Он
поставил тачку на обочину, вытер руки о штаны и от волнения левую лодочкой
протянул бригадиру. Глаза Кеша опустил, он боялся поднять их. Холстомер
пожал руку и сказал:
- Ты не накладывай помногу-то - тяжело, поди.
И голос у него вовсе не сердитый. Кеша исподлобья взглянул на
бригадира: стоит улыбается.
- Я могу еще больше, - похвастался Кеша. - Меня бог силой не обидел.
- Мужик ты крепкий, - согласился Холстомер.
- Тачка - ерунда, вот если бы на лошади...
- А ты скажи Сидору - пусть запряжет Орлика.
- Орлика? - удивился Кеша. Орлик был красивый племенной жеребец. Его
все в колхозе любили и берегли. Кажется, и запрягалито всего три раза.
- Пускай разомнется, а то, понимаешь, разжирел,- сказал бригадир.
"Надо же, Орлика!"
Кеша поднял тачку и рысью устремился к конюшне. А Холстомер -
по-настоящему его звали Терентий Иванович - задумчиво смотрел ему вслед и
тер подбородок. А это он делал обычно, когда был чем-то удивлен.

Орлик, горделиво задрав голову, медленно вышагивает по дороге. Не
идет, а пританцовывает на ходу. С гневом косится выпуклым коричневым глазом
на Кешу, который с ременными вожжами в руках идет возле нагруженной
скрипучей телеги. Орлику не хочется работать. День жаркий, а на лугу возле
озерапрохладно и сочной травы вдоволь. Правда, иногда налетают ужасные
рыжие слепни, но их можно хвостом отогнать. И еще Орлику обидно, что за
вожжи держится не степенный конюх дед Сидор, а шустрый белоголовый
мальчишка с серыми пронзительными глазами. Мальчишка поминутно дергает за
вожжи и еще звонко покрикивает: "Н-но! Н-но, холера!" Орлик с удовольствием
лягнул бы этого нахала, да оглобли мешают.
Шагает по пыльной дороге с вожжами в руках Кеша, весело покрикивает на
Орлика, а тот зубы скалит и ушами стрижет. Совсем Орлик рассердился на
Кешу: хотел сорвать с обочины дороги сочный стебель конского щавеля, а
мальчишка его аа это вожжами поперек хребтины! Не так больно, как обидно.
Никто еще так бесцеремонно не обращался с Орликом. Но такая уж лошадиная
доля: приходится терпеть. Из оглобель не выскочишь.
Кеша на ходу стащил с себя рубаху, ему жарко. Загорелая спина блестит.
Он вместе с дедом Сидором вилами накладывает на телегу навоз, потом везет в
поле и там сбрасывает. Сначала поддевал вилами, но это долго, тогда стал на
месте под уздцы заворачивать Орлика, оглобли упирались в край телеги и
нагибали ее на одну сторону. Стоило лишь подтолкнуть, и телега еще больше
накренялась, а навоз просыпался на землю. Потом снова Орлика выравнивал, и