"Вильям Федорович Козлов. Юрка Гусь (Повесть) " - читать интересную книгу автора

вот не выдержала, захотелось чем-нибудь вкусным попотчевать этого
неласкового мальчишку. Она положила на блюдце две печенины, остальное
хотела спрятать, но вдруг раздумала: взяла и все высыпала.
- Еще до войны покупала, - сказала она. - Теперь, поди, не делают
такого... Не до печенья.
Юрка первым забрался на свою кровать, под пестрое лоскутное одеяло. А
бабка встала на колени перед иконой и, наверное, целый час шептала молитвы
и стукалась лбом о крашеные половицы. "Пожалей ты свой лоб, - хотел
сказать ей Юрка. - Ведь все равно бога нет..." Но не сказал.
Тяжело поднявшись с колен, бабка подошла к кровати. Юрка прикрыл
глаза. Василиса подоткнула под ноги одеяло, пощупала теплой шершавой
ладонью лоб, провела по волосам. Юрка приоткрыл один глаз и увидел лицо
бабки. Оно было доброе, задумчивое. Морщинки струйками разбежались во все
стороны. Из-под платка выглядывало ухо. На сморщенной мочке висела
маленькая серебряная сережка. Бабка смотрела на Юрку и улыбалась уголками
губ.
Юрка слышал, как бабка возилась на печке, устраиваясь на ночь
поудобнее. Она что-то ворчливо сказала кошке, и та, обиженная, спрыгнула
на пол. Он слышал, как ровное дыхание бабки постепенно перешло в тоненький
свист, потом в басистый храп. На стене от колеблющегося света лампадки
взад-вперед сновали легкие тени.
Юрка резко отдернул одеяло и встал. Брюки и дурацкая васильковая
кофта лежали на табуретке. Быстро оделся, из-под кровати вытащил башмаки.
Осторожно ступая на носки, подошел к печке и выгреб из чугуна неочищенную
картошку. В карман солдатских галифе запихал синюю турнепсину. Кошка, на
всю избу мурлыкая, смотрела на него.
У вешалки Юрка остановился, снял с крючка поношенную бабкину фуфайку
и натянул на себя. Затаив дыхание и кося зеленым глазом на печь, толкнул
дверь. Она, скрипнув, отворилась...
На вокзале на этот раз было пусто. Над билетной кассой на полочке
коптила керосиновая лампа. Юрка присел на дубовую скамью, нахохлился.
Сегодня за весь день только два поезда сделали остановку, остальные
прогрохотали мимо. Неужели всю ночь придется сидеть?
Он вышел на перрон. Над головой светили звезды. Завтра будет вёдро. С
тополей неслышно слетали листья. Невидимые в темноте, они шуршали вдоль
путей.
Холодный звездный блеск отражался на рельсах. Далеко-далеко, где-то у
самой кромки леса, слабо мигнул огонек фонаря и послышался металлический
стук. Это путевой обходчик проверял свое хозяйство.
Стало прохладно. Юрка вернулся на вокзал. Из-под скамейки, на которую
он уселся, вдруг показалась чья-то нога и снова спряталась. Юрка заглянул
туда.
На заплеванном полу, свернувшись в комочек, спал оборванный
мальчишка. У Юрки заколотилось сердце.
- Хахаля! - Он стал тормошить мальчишку. - Это я, Гусь!
Мальчишка оторвал от пола заспанное лицо и посмотрел на Юрку, причем
у него только один глаз открылся, другой еще спал.
- Ты... ты что? - забормотал он.
Гусь потускнел. Это оказался не Хахаля.
- Куда рвешь подметки? - спросил он.