"Вильям Козлов. Андреевский кавалер (книга 1) " - читать интересную книгу автора

дальше на запад. Путейское начальство не стало ломать голову над названием
новой станции.
Так, не думая, не гадая, увековечил свое имя Абросимов.
Все его родичи служили при станции - кто стрелочником, кто сцепщиком,
сам он сменил немало путейских профессий, одно время был даже дежурным по
станции, но больше всего ему по душе пришлась должность путевого обходчика.
В брезентовом плаще, смазных сапогах, с зеленой сумкой через плечо и
металлическим, на длинной рукоятке молотком в руках каждый божий день
обходил он свой участок пути, содержал его в образцовом порядке. Нравилось
ему неспешно брести по шпалам, слушать голоса птиц, с высоты свежей насыпи
оглядывать туманные дали, постукивать молоточком по звонким рельсам - нет ли
трещины? - и думать свои неторопливые думы.
А подумать было о чем. Неспокойно становилось в России, из Петрограда
приходили вести о волнении рабочих, стачках, много толковали о проходимце
Гришке Распутине, который, мол, вертит царем и царицей как хочет, назначает
и снимает министров. Против царя и буржуев выступают большевики.
Андреевка притихла в ожидании перемен, о которых говорили заезжие люди,
а жизнь текла своим чередом: проходили пассажирские, изредка без остановки
грохотали товарные составы, чаще всего в теплушках везли солдат в серых
шинелях и папахах, - война еще не закончилась. Абросимов всего полгода
воевал с германцами, получил за храбрость Георгиевский крест, а после
контузии его подчистую демобилизовали. Посмотрел он костлявой в пустые очи -
с него достаточно. Одним ухом он до сих пор плохо слышал - вошло в привычку
при разговоре прикладывать руку к уху.
С войны он вернулся одновременно с Тимофеем Ивановичем Тимашевым,
которого в поселке и стар и млад звали Тимашем. Любитель выпить и поточить с
односельчанами лясы, Тимаш, издали кланяясь, почему-то величал Абросимова
"андреевским кавалером". С его легкой руки и другие при случае называли
Андрея Ивановича "андреевским кавалером", хотя он заслужил Георгия. Впрочем,
Абросимов не возражал: андреевский кавалер так андреевский... Все равно,
кроме него, в Андреевке не было награжденных царем. Тимаш, хоть и два года
кормил вшей в окопах, вернулся домой без пустяковой медали.
Вот так, совершая очередной обход своего участка, Андрей Иванович и
принял решение в это тревожное время продать свои три дома. Сделка
получилась выгодной, с покупателей получил золотом. Тут-то и началась
морока. Поселок небольшой, всего три десятка дворов, от людей ничего не
скроешь. Ну своих-то Андрей Иванович не опасался, но по "железке" наезжали
всякие подозрительные личности, сутками напролет пьянствовали у Супроновича,
играли в карты, бильярд, иногда проигрывались до последних порток - от
таких-то можно было всякого лиха ожидать. Не раз по ночам Ефимья будила
мужа: то, казалось ей, кто-то скребется в окно, то скотина в хлеву мечется
или Буран рвется, брешет на цепи. Андрей Иванович в кальсонах с колом
выскакивал в сени, щупал засовы, выходил во двор, успокаивал собаку. Стекло
из рамы, точно, ночные гости пытались вынуть, даже замазку выковыряли в
одном месте.
Абросимов ни черта, ни бога не боялся. Высокий, могучего сложения, он
обладал неимоверной силищей. Да и облика Андрей Иванович был сурового: глаза
острые, пронизывающие, черная борода лопатой, а усы - с рыжинкой. Скоро
пятьдесят ему, а седины в густых черных волосах и бороде еще мало.
Когда строился, бывало, запросто взваливал на плечо бревно, которое и