"Вильям Козлов. Андреевский кавалер (книга 3) " - читать интересную книгу автораотношений с женщиной сами по себе исчезли из головы. Его руки стали
отвечать, губы искали ее губы. Каждое ее движение было преисполнено извечного смысла бытия, радости, наслаждения. И уже не существовало сомнений, терзаний, мировых проблем, да и сам огромный мир вдруг сузился для них в этот пахучий сеновал с щелястой крышей, кошачьими голосами, мышиным шуршанием, царапаньем яблоневой ветки о доски. Если бы она сейчас спросила: "Любишь?" - он крикнул бы на весь мир: "Да! Да! Да! Люблю-ю-ю!.." ГЛАВА ВТОРАЯ 1 В адим Федорович саженками плыл в море. Если не вертеть головой и смотреть лишь вперед, то создается ощущение, что на свете сейчас есть лишь ты, море и небо - первобытный мир, в котором нет места цивилизации, городам, людям... Зеленоватая, с легкой голубизной вода легко держала, небольшие волны качали, как в колыбели. Даже не верилось, что в море можно утонуть, казалось, упругая ласковая вода никогда не даст тебе опуститься на желтое, с бликами дно, если ты даже не будешь шевелить руками и ногами. Впереди в голубой горизонт барельефно врезался большой белый пароход - цивилизация безжалостно разрушала придуманный мир, - с правой стороны его плавно огибали две медный предмет. Красный буй остался позади, и тут раздался резкий голос спасателя, потребовавший "гражданина" вернуться назад. Не очень широкая полоса пляжа была забита загорающими. Они лежали на деревянных реечных лежаках, на разноцветных одеялах, полотенцах, а некоторые и прямо на гальке, подложив под головы одежду и сумки. Солнца и моря хватало на всех. У самого берега плескались крикливые голозадые детишки, слышался общий гул, в котором невозможно разобрать отдельные голоса. Когда заплываешь далеко от пляжа, то как бы отрываешься от человеческого муравейника и снова начинаешь ощущать себя отдельной личностью, но стоит ступить босой ногой на берег, влиться в коричнево-золотистую шевелящуюся массу - и ты будто сам превращаешься в незаметную песчинку огромного пляжа. Ноги твои сами собой выбирают меж плотно лежащих тел пустые места; нечаянно задев кого-нибудь, механически извиняешься, безразличные, сонные взгляды скользят по тебе, да и ты смотришь на всех равнодушно. И потом, редко чьи глаза увидишь, потому что все в солнцезащитных очках - роговых, металлических, пластмассовых. Вадим Федорович не без труда отыскал свой лежак, он бы прошел мимо, но в изголовье заметил свою спортивную сумку с торчащей из нее корешком вверх книгой. На лежаке расположилась рослая блондинка. Белые руки заложены под голову, золотистые волосы ручьем спускались с лежака до самой гальки. Грудь с глубокой ложбинкой едва сдерживала узкая синяя полоска бюстгальтера, столь же узкие плавки на высоких бедрах. Круглый живот, тонкая талия. Прямо-таки красотка с журнальной обложки! Казаков мог сколько угодно разглядывать незнакомку, занявшую его лежак, потому что глаза и почти все лицо ее до самого подбородка были прикрыты махровым полотенцем. Девушка, видно, не |
|
|