"Вильям Козлов. Андреевский кавалер (книга 3) " - читать интересную книгу автора

отношений с женщиной сами по себе исчезли из головы. Его руки стали
отвечать, губы искали ее губы. Каждое ее движение было преисполнено
извечного смысла бытия, радости, наслаждения. И уже не существовало
сомнений, терзаний, мировых проблем, да и сам огромный мир вдруг сузился для
них в этот пахучий сеновал с щелястой крышей, кошачьими голосами, мышиным
шуршанием, царапаньем яблоневой ветки о доски.
Если бы она сейчас спросила: "Любишь?" - он крикнул бы на весь мир:
"Да! Да! Да! Люблю-ю-ю!.."


ГЛАВА ВТОРАЯ


1

В
адим Федорович саженками плыл в море. Если не вертеть головой и смотреть
лишь вперед, то создается ощущение, что на свете сейчас есть лишь ты, море и
небо - первобытный мир, в котором нет места цивилизации, городам, людям...
Зеленоватая, с легкой голубизной вода легко держала, небольшие волны качали,
как в колыбели. Даже не верилось, что в море можно утонуть, казалось,
упругая ласковая вода никогда не даст тебе опуститься на желтое, с бликами
дно, если ты даже не будешь шевелить руками и ногами. Впереди в голубой
горизонт барельефно врезался большой белый пароход - цивилизация безжалостно
разрушала придуманный мир, - с правой стороны его плавно огибали две
парусные яхты. На одной из них пускал в глаза зайчики какой-то начищенный
медный предмет. Красный буй остался позади, и тут раздался резкий голос
спасателя, потребовавший "гражданина" вернуться назад.
Не очень широкая полоса пляжа была забита загорающими. Они лежали на
деревянных реечных лежаках, на разноцветных одеялах, полотенцах, а некоторые
и прямо на гальке, подложив под головы одежду и сумки. Солнца и моря хватало
на всех. У самого берега плескались крикливые голозадые детишки, слышался
общий гул, в котором невозможно разобрать отдельные голоса. Когда заплываешь
далеко от пляжа, то как бы отрываешься от человеческого муравейника и снова
начинаешь ощущать себя отдельной личностью, но стоит ступить босой ногой на
берег, влиться в коричнево-золотистую шевелящуюся массу - и ты будто сам
превращаешься в незаметную песчинку огромного пляжа. Ноги твои сами собой
выбирают меж плотно лежащих тел пустые места; нечаянно задев кого-нибудь,
механически извиняешься, безразличные, сонные взгляды скользят по тебе, да и
ты смотришь на всех равнодушно. И потом, редко чьи глаза увидишь, потому что
все в солнцезащитных очках - роговых, металлических, пластмассовых.
Вадим Федорович не без труда отыскал свой лежак, он бы прошел мимо, но
в изголовье заметил свою спортивную сумку с торчащей из нее корешком вверх
книгой. На лежаке расположилась рослая блондинка. Белые руки заложены под
голову, золотистые волосы ручьем спускались с лежака до самой гальки. Грудь
с глубокой ложбинкой едва сдерживала узкая синяя полоска бюстгальтера, столь
же узкие плавки на высоких бедрах. Круглый живот, тонкая талия. Прямо-таки
красотка с журнальной обложки! Казаков мог сколько угодно разглядывать
незнакомку, занявшую его лежак, потому что глаза и почти все лицо ее до
самого подбородка были прикрыты махровым полотенцем. Девушка, видно, не