"Вильям Козлов. Андреевский кавалер (книга 3) " - читать интересную книгу автора

вздымалось на холм, то, прогибаясь, скатывалось в зеленую низину, по обеим
сторонам еще виднелись многоэтажные здания в лесах, позже пошли длинные
сельскохозяйственные постройки, серебристые силосные башни, цветущие
яблоневые сады. Дорожные рабочие, сбросив свои оранжевые куртки,
ремонтировали кусок шоссе. Запах горячего асфальта ударил в нос. На обочинах
неспешно разгуливали грачи, кося блестящими глазами на проезжающие совсем
близко автомашины.
- Когда я выезжаю за городскую черту, у меня такое ощущение, будто я
навсегда обрываю нить, связывающую меня с городом, - заговорил Андрей. - Все
мои дела, заботы, неприятности остаются позади, а впереди - другая,
интересная жизнь... Я понимаю, все это самообман, но ощущение приятное.
- Я редко покидаю Ленинград и потому ничего подобного не испытываю, -
сказала Мария. - Да, Андрей, как же я покажусь у твоих родственников в таком
наряде? Что они обо мне подумают? Скажут, хиппи какая-то!
- Тебя это очень волнует?
- В общем-то нет, но... А тебя не волнует?
- Меня уже давно не волнует, что обо мне люди подумают или скажут, -
усмехнулся он. - Стоит ли на это обращать внимание?
- Боже! Какие мы непонятые, гордые, разочарованные в жизни... -
насмешливо произнесла Мария. - Мы этакие Чайльд Гарольды, Печорины, Евгении
Онегины...
- Почему все это во множественном числе? Ты обижаешь наших классиков.
- Мне так нравится.
- Каждый из них вошел в историю.
- Ты хочешь сказать - классики обессмертили имена своих героев?
- И себя, между прочим, - заметил Андрей. Наморщив лоб, он мучительно
вспоминал понравившийся ему отрывок из знаменитой поэмы Байрона. Начал он
неуверенно, останавливаясь и снова возвращаясь к началу, но затем голос его
окреп и он с выражением прочел:

... И в мире был он одинок. Хоть многих
Поил он щедро за столом своим,
Он знал их, прихлебателей убогих,
Друзей на час, - он ведал цену им.
И женщинами не был он любим.
Но боже мой, какая не сдается,
Когда мы блеск и роскошь ей сулим!
Так мотылек на яркий свет несется,
И плачет ангел там, где сатана смеется...

- А я не помню наизусть почти ни одного стихотворения, кроме тех, что в
школе заучивали наизусть... Ну вроде: "Буря мглою небо кроет, вихри снежные
крутя, то как зверь она завоет, то заплачет, как дитя..." Или: "Плакала
Саша, как лес вырубали, ей и теперь его жалко до слез..."
- Стихи я запоминаю, а вот ни одного телефонного номера не помню, -
улыбнулся Андрей.
Он уверенно обхватил ладонями черную ребристую баранку, мощная большая
машина бежала легко, теплый ветер завывал в ветровом приоткрытом окне.
Больше восьмидесяти километров Андрей не мог выжать: все-таки машина из
капитального ремонта, наверное, поставлен ограничитель скорости. Еще вчера