"Вильям Козлов. Андреевский кавалер (книга 3) " - читать интересную книгу автора

нравится, она усиленно занимается английским - в институте разве
по-настоящему выучишь язык? Когда сдаст экзамен, будет летать на
международных линиях. Это ее голубая мечта! Так хочется посмотреть мир! А
какая еще профессия даст такую великолепную возможность?..
- Жизнь с кибернетическим мужем не прошла для тебя бесследно... -
заметил Вадим Федорович.
Он долго потом раздумывал о ее муже: это совершенно новый тип
современного молодого человека! Неужели век технической революции
сказывается и на характере человека? Программист ведь тесно, как никто
другой, связан с машинами, компьютерами...
В начале августа, когда он, как обычно, проводил Виолетту, прилетевшую
из Ташкента, к парадной ее дома, Соболева как-то странно посмотрела ему в
глаза и будничным голосом произнесла:
- Я привезла из Ташкента потрясающую дыню... Ты любишь дыни?
- Я тебя люблю, Виолетта, - вырвалось у него.
- Повтори еще раз, - попросила она, прислонившись спиной к двери.
Карие глаза ее стали черными, как уголь, полная нижняя губа дрогнула, в
вороте форменного пиджака беззащитно белела шея. Прежде чем ответить, он
потянулся к ней и коснулся губами нежной белой полоски над воротником.
Позже он удивлялся, как легко сорвались с его губ эти редкостные для
него слова! Она долго смотрела ему в глаза, Виолетта вообще никогда первой
не отводила взгляд. У Вадима громко стучало сердце, захотелось схватить ее
на руки и бегом донести до квартиры на пятом этаже...
С того памятного вечера ощущение полного счастья не покидало Казакова.
Он просыпался и засыпал с ним. Вся его жизнь превратилась в ожидание ее
возвращения из рейсов. Он изучил все маршруты. Случайная встреча на улице с
девушкой, одетой в летную форму, заставляла его сердце учащенно биться.
Кстати, и работать в городе стало легче. Машинка стучала в его кабинете как
заведенная, а раньше ведь не мог себя заставить в городе работать! Даже тяга
к Андреевке как-то заглохла. Он не мыслил теперь быть далеко от Виолетты. К
ощущению счастья последнее время стало примешиваться дотоле неизвестное ему
чувство тревоги: как бы чего с ней в воздухе не случилось! Не так уж редко
пресса сообщала о воздушных катастрофах, угонах самолетов с заложниками,
взрывах в международных аэропортах...
Серебряная сигара выруливала на площадку, подкатывал напоминающий
стремянку трап, и после пассажиров по нему спускалась Виолетта. Это были
самые счастливые часы в его жизни. Он жадно смотрел, как она идет к нему в
летной форме с нашивкой на высокой груди. Узкая серая юбка открывает ее
высокие загорелые ноги. Из-под серой пилотки норовят вывалиться на спину ее
тяжелые золотистые волосы. Она никогда издали не улыбалась ему, а он был
уверен, что его губы всякий раз растягиваются в глупую счастливую улыбку.
Запах французских духов, самолетной обшивки, южных фруктов окутывал его,
когда он обнимал свою воздушную женщину.
Один раз у него сорвалось с языка:
- Лучше бы ты не летала!
Ее глаза всякий раз чернели, когда в них вспыхивало какое-либо чувство,
будь то страсть, волнение или раздражение.
- Больше никогда так не говори, - помолчав, сказала она. И еще долго
чернота не уходила из ее крупных красивых глаз.