"Вильям Козлов. Дай лапу, дружище! " - читать интересную книгу автора

Как ни мил мне был Тобик, но украдкой дружить с ним было неприятно. Я
уже знал, что Логинов, увидев Тобика у меня, потом лупил его веревкой. Тобик
не визжал, не огрызался, лишь виновато кашлял. Сказать я ничего не мог,
все-таки это его собака. И наказывал он песика не потому, что ревновал ко
мне, - его уязвляло предательство Тобика. Столько лет жил под крыльцом,
охранял дом, изредка развлекал домашних цирковыми номерами и вдруг
переметнулся к соседу!.. И я сам не мог понять, чего он вдруг ко мне
привязался? У меня мысли не было переманивать чужую собаку! Но и прогнать со
двора Тобика я не мог. На его доверие и бескорыстную собачью дружбу я должен
был ответить грубостью?
Надо было видеть, что делалось с Тобиком, когда его застукивал у меня
Константин Константинович. Тобик весь съеживался, обреченно смотрел на
хозяина, вяло вилял хвостом, тяжко вздыхал и переводил взгляд на меня, как
бы спрашивая совета: "Что делать? Уходить туда или остаться?" А что я мог
ему посоветовать? Я молча занимался своими делами по огороду, старательно
отводил от него глаза. Я ему сочувствовал, но помочь ничем не мог. И я и
Тобик знали, что ему нынче предстоит порка и, может быть, снова посадят на
цепь.
Логинов делал вид, что не замечает Тобика, ничего не говорил, брал воду
в колодце и нес ведра на коромысле. Вода выплескивалась и брызгала ему на
резиновые сапоги. Тобик понуро плелся к калитке, открывать ее не нужно было,
он запросто пролезал между жердин, а то и под калиткой, уходил домой.
Худощавое с впавшими щеками лицо соседа ничего не выражало, со мной он
всегда был ровно приветлив. Осенью и зимой заходил потолковать о жизни,
взять почитать книги. Логинов был мастер на все руки, мог плотничать,
разбирался в электричестве, разных моторах. И хозяин был неплохой, держал
пчел, фруктовый сад у него был ухожен.
В деревне пили многие, даже женщины. И мой спокойный, рассудительный
сосед, когда напивался, становился громогласным, задиристым, мог и
подраться, разгорячившись в споре с приятелями. Раз или два он заходил ко
мне под мухой, но я ему откровенно заявил, что с ним, с пьяным, мне
неинтересно беседовать.
И надо сказать, он перестал навещать меня в подпитии. Вообще-то, по
сравнению с другими, он редко прикладывался к бутылке, пожалуй лишь в
праздники.
Наверное, Логинов в конце концов и смирился бы, что его пес стал жить
на два дома, но скоро случилось такое, что наша дружба с Тобиком
безвозвратно лопнула. Причем самым неожиданным образом. И обида его
оказалась столь глубока, что мы теперь с ним совсем чужие. Он не видит меня
в упор. И сколько бы я ни звал его, он даже не смотрит в мою сторону. И ни
ногой ко мне. Когда я пишу эти строки, Тобик стоит у забора своего дома и
задумчиво смотрит вдаль, туда, где на бугре возвышаются огромные сосны,
спина его прогнулась, хвост завился кольцом. Что там видит Тобик, я не знаю:
на бугре пустынно. И на дороге никого нет. Я высовываюсь в окно и ласково
зову: "Тобик, Тобик!" Хотя бы голову, чертенок, повернул, кашлянул бы
разок - ничего подобного! Стоит как памятник, отлитый из чугуна, и смотрит
на песчаную дорогу, над которой плывут, чуть не задевая верхушки сосен,
белые кучные облака.
Причиной нашей столь серьезной размолвки с Тобиком стал черный терьер
Варден.