"Юрий Козлов. Имущество движимое и недвижимое" - читать интересную книгу автора

Юрий Вильямович Козлов

Имущество движимое и недвижимое

I

Июньскими тысяча девятьсот семьдесят... года вечерами возле реки бывало
многолюдно. В этом месте города - под охраняемым (об этом свидетельствовала
надпись на фанерном щите, самих же охранников никто никогда не видел)
железнодорожным мостом - набережная обрывалась. Последняя бетонная плита
пропадала в подступивших к воде кустах. Далее Москва-река текла свободно в
своих пологих земляных и песчаных берегах.
Если подняться наверх, открывался вид на чугунную, местами выломанную
ограду, нечистую от бензина и тополиного пуха воду, нестерпимо сверкающие
рельсы, гигантское строительство на другой стороне за мостом. Едва
начавшись, строительство превратилось в развалины и пребывало в этом
состоянии уже лет десять. Снизу, с набережной - на поросший травой и цветами
косогор, величественный, белый под солнцем, здесь в начале пятидесятых годов
на месте еврейского кладбища встал дом. Представительным, с архитектурными
излишествами, фасадом дом, как и положено, смотрел на проспект, по которому
проносились черные и иные машины, обшарпанным же боком выворачивал сюда, на
набережную. Небо было вроде бы безоблачным, но дымным, матовым. Под Москвой
в тот год горели торфяники, в воздухе носился запах гари. Жара, стало быть,
поддерживалась огнем. Жить в раскаленном каменном городе было все равно что
жить в аду.
На набережной было весьма оживленно. Туда-сюда похаживали люди, бегали,
высунув языки, собаки. Над набережной стоял гул. Вода в реке была в
бензиновых разводах, как в павлиньих перьях, лишь самые отчаянные
отваживались купаться. Остальные загорали, но нет ничего скучнее, чем
загорать без воды. Хватало и пьяных. Пожалуй, их даже было слишком много.
Винный магазин в доме торговал до девяти.
Среди травы, цветов и кустов на косогоре каким-то чудом уцелела
ольховая рощица. Деревья росли, сцепившись наверху ветвями, образуя подобие
тента, шатра.
Это было едва ли не единственное тенистое место на набережной. Его
облюбовали алкаши. Земля под деревьями была сбита в глиняный асфальтик,
валялись пробки, обертки плавленых сырков, корки и окурки. Здесь кормились
мыши и птицы. Один мутный захватанный стакан был фонариком надет на сучок,
другой лежал на земле. К нему на кривых, как рогалики, ногах подбежала
такса. Она обнюхала стакан, острая ее мордочка сделалась расстроенной и
печальной. Но тут из травы с шумом вылетел скворец, такса прыжками понеслась
за ним. Гладкое оперение скворца и гладкая шерсть таксы одинаково блестели
на солнце. Должно быть, это была совсем молодая такса, если она гонялась за
птицами.
Но сейчас под деревьями на бревнышке сидели два парня и девушка, в
которых без труда узнавались десятиклассники. Кто еще, кроме
десятиклассников, сдающих выпускные экзамены, принужден находиться летом в
городе? Работающие молодые люди? В облике парней и девушки, расположившихся
на бревнышке, отсутствовали заторможенность, отупелость, неизбежные после
тяжелого на такой жаре трудового дня. Движения их были энергичны, спортивны.