"Юрий Козлов. Изобретение велосипеда" - читать интересную книгу автора

пахло псиной. Когда Гектор был в хорошем настроении, он видел в зеркале
высокого светловолосого пария, худощавого и мускулистого. Грустны, всезнающи
и ироничны были серые глаза парня. Зеркальное изображение гипнотизировало
Гектора. Но иногда по утрам там возникал худой сутулый тип с остроугольной
нижней челюстью и бесцветными глазами. "Неужели это я?" - в бешенстве думал
Гектор. Он падал на пол, двадцать раз отжимался, делал стойку на руках,
хватал гантели, бежал в ванную, включал холодный душ, и... физкультурный
азарт проходил.
Так, по-разному, видел себя в зеркале десятиклассник Гектор Садофьев.
В тот год в Ленинграде считались модными прямые синие джинсы, цветастые
рубашки "батники" с одинокой никчемной пуговицей на воротнике, светлые
замшевые ботинки и темные очки "поларойд". Молодые люди, имеющие на себе
перечисленные предметы, толпились по вечерам около станции метро "Гостиный
двор", неподалеку от бывшей Думы и посматривали по сторонам с непонятным
презрением, которое озадачивало прохожих. Именовались эти люди "центровыми".
В тот год группа "Битлс" выпустила свою предпоследнюю пластинку
"Эбби-роуд", и сосед Гектора - студент консерватории Юрка Тельманов - худой
и длинноволосый, скрючившись над пианино, сыграл ее Гектору всю, время от
времени шепча: "Господи! Какая гармония! Садофьев! Идиот... Неужели ты не
чувствуешь?.." Гектор смотрел на белые Юркины пальцы, снующие по затертым
клавишам, и завидовал. Так хорошо ему самому никогда не сыграть.
В тот год школьный дневник Гектора, который уже не надо было сдавать на
проверку классной руководительнице, украшали следующие афоризмы и изречения:
1. "И проснулся мудрец, когда все отошли ко сну..." (Написав это,
Гектор увидел дремлющий за партой класс и себя, юного, но с огромной белой
бородой, потягивающегося и расправляющего плечи.)
2. "Жизнь создает больше железных механизмов, чем прекрасных зданий".
(Эта мысль, правда, была Гектору не очень понятна. Он давно забыл, где ее
вычитал. Но она предполагала некоторый горький житейский опыт, которого пока
у Гектора не было и который ему приходилось себе придумывать.)
3. "Все уходит, а что-то остается..." (Это была самая любимая фраза,
хотя в памяти подчас оставалось то, чего в жизни вовсе и не было: какие-то
милые симпатичные женские лица, кружевные зонтики над головами, лунный свет
в парках, голубые пруды с красными заплатками из листьев, лебеди с длинными
белыми шеями, органная музыка среди осеннего леса, верные друзья, чистый
звон фужеров с шампанским, верховые прогулки вдоль утренних полей и многое
другое оставалось в памяти, а что-то уходило, уходило...)
В тот год почерк у Гектора вдруг резко изменился. Если раньше он
выводил дрожащие витиеватые буквы, то теперь буквы стали приземистее и
крепче.
В середине апреля весна - девушка-босоножка - бегала по грязи, но скоро
грязь высохла, небо прояснилось, и ветер принялся разносить по улицам пыль.
Гектор перестал мыть Караю ноги, и на ковре в прихожей тот оставлял вереницы
серых пыльных следов.
На улицах появились люди с пилами, садовыми ножницами и лестницами. Они
превращали деревья в многоруких языческих идолов. Внизу валялись
свежеспиленные ветки. Потом неожиданно пошел дождь. Он смыл с памятников
купоросную зелень, прошелся прозрачной дробью по крышам и окнам, и на ветках
в лужах распустились маленькие зеленые листья.
Такая удивительная весна была в тот год - грязь, пыль, дождь,