"Константин Козлов. Ракетчик " - читать интересную книгу автора

Руководители цирковых групп зачастили к Игорю с проектами новых номеров,
для некоторых из них требовались довольно сложные устройства. Тут
инженерный талант молодого специалиста и нашел себе применение. Об Игоре
заговорили в цирковых кругах: мол, золотая голова, сделает все, что надо,
и для иллюзиониста, и для гимнаста. Если что-то идет не так, сам додумает
и внесет поправки в номер. Тем временем положение в семье ухудшалось.
Игорь начал выпивать. Сперва в компаниях, когда артисты "рассчитывались"
за "горячие" заказы, потом в одиночку. Дома сплошные скандалы. Жена
превратилась в настоящую стерву. Колесников все чаще вспоминал
удивительные ночи, когда они без сил лежали на смятых простынях. Теперь
романтической любви как ни бывало.
Беда пришла внезапно. Погиб артист - воздушный акробат. Человека на
глазах у зрителей размазало по арене. Что-то случилось с конструкцией.
Комиссия установила причину происшедшего: преступная халатность.
Использованный для соединения подвижных частей металл просто не мог
выдержать такой нагрузки. Расчеты выполнял Игорь.
На суд пришла только мать. Жена уехала на гастроли. Подавленный
случившимся, Игорь даже не пытался оправдываться. Учитывая полное
раскаяние, ему дали всего четыре года. Позднее Игорь решил, что во всем
виновата жена. Из-за нее, этой лярвы, пил по-черному, вот и облажался в
расчетах. Поставил не ту марку металла...
- Циркач, ты чо? Курить будешь? - Колесников очнулся, посмотрел на
напарника, и глаза его зло сверкнули. Шнорхель отодвинулся. - Ты чего,
зема? Обкурился? Чего пялишься-то так? Я чо, я ничо...
- Ну-ка чего у тебя там? - вмешался Седой, протягивая руку к письму.
Циркач хотел было запихнуть письмо в карман, но Седой настаивал: - Я
сказал, дай сюда...
В зоновской иерархии Седой был неизмеримо выше Циркача и Шнорхеля. У
него была уже не первая ходка. По милицейским меркам Седой подпадал под
определение "рецидивист". На зоне он ходил в авторитете. Шнорхель, который
на воле занимался браконьерством и в перестрелке ранил инспектора
рыбнадзора, был у Седого на подхвате. Циркач принадлежал к касте мужиков -
работяг.
Седой внимательно читал письмо, но, заметив приближающегося конвоира,
бросил:
- После поговорим. Вертухай нарисовался.


Медведь вышел на берег реки и остановился, мотая тяжелой головой из
стороны в сторону. Он только освободился от спячки и обходил свои старые
владения, помечая границы. На отощавшем за зиму хищнике шерсть висела
клочьями. Зверь был старый. Щуря подслеповатые глаза, он оглядел
окрестности и затрусил к воде. Его терзал нестерпимый голод. Коснувшись
воды, хищник фыркнул, с непривычки она показалась необычайно холодной.
Зверь напился и заковылял вдоль кромки воды. Дошел до устья небольшого
ручья. На отмелях было видно гладкое песчаное дно. Внимание матерого зверя
привлек странный шум. Прислушавшись, медведь встал на задние лапы. Высоко
в небе плыл серебристый крестик. Косолапый довольно часто видел и слышал
такое прежде и знал, что это не опасно. Мишка плюхнулся на четыре лапы и
наклонился к воде. Вода была прозрачной, чуть коричневой, и пахла болотом.