"Константин Козлов. Молитва для ракетчика ("Ракетчик" #5) " - читать интересную книгу автора

отделения, в которое майор попал служить, после того как распрощался с
агентством. Сейчас Анатолий думал, что подобные мероприятия нужно устраивать
в пятницу, ну, на худой конец, в субботу, но никак не в воскресенье, после
которого нормальным людям еще и служить. Ко всему прочему, пришлось работать
тамадой. Работа, в общем-то, не сложная, единственный минус заключается в
том, что пить приходится вместе со всеми, а закусывать, как правило, не
успеваешь, так как пока все едят, приходится развлекать народ, занятый
пережевыванием и перевариванием. Последствия бесшабашного воскресного
веселья вылились в тяжелое утреннее похмелье. Голова раскалывалась, желудок
колотился о прочие внутренние органы, сердце натужно гнало по венам
антифриз, а легкие с трудом справлялись с пустяковой нагрузкой вроде
обычного подъема на второй этаж. Организм требовал принятия каких-то
кардинальных мер. Давыдов засунул в рот две таблетки "Рондо" и принялся их
старательно грызть. Окружающая действительность наполнилась мятным вкусом и
ароматом. Наполненная мятными ощущениями реальность показалась Анатолию
отвратной. Он выплюнул остатки "Рондо" в корзину для бумаг. Легче не стало.
Чашка кофе была бы очень кстати. Давыдов открыл свой шкаф, достал чашку,
налил в нее воды из графина, воткнул кипятильник и направился за кофейной
банкой. Банка казалась подозрительно легкой. Анатолий зацепил жестяную
крышку чайной ложкой. На дне цилиндрической емкости тоскливо пересыпалось
несколько крупинок - жалкие остатки былой роскоши. Вода вскипела, перелилась
через край и оставила на лакированной крышке стола белесое пятно. Давыдов
выдернул хвост кипятильника из розетки и пошел по штабу побираться. Первое
место, куда он заглянул, был кабинет начальника оперативного отделения. Сам
начопер, подполковник Иван Сергеевич Марков, умница и эрудит, находился на
своем рабочем месте. В глубоком кресле с чашкой кофе и журналом "Зарубежное
военное обозрение". На столе перед ним лежала рабочая тетрадь, в которую
Иван Сергеевич прилежно перерисовывал ТТХ "вражеского" истребителя F/A-18. С
Давыдовым у них были приятельские отношения, и знакомы они были уже лет
девять, раньше Марков был у Анатолия комбатом. На новом месте майор служил
всего три месяца, но друзей и приятелей в части успел завести достаточно,
причем значительное число сослуживцев оказались его знакомыми еще со времен
лейтенантской юности. Подполковник внимательно рассмотрел бледную физиономию
бывшего подчиненного.
- Страдаешь? - человеколюбиво посочувствовал он.
Давыдов стоически кивнул. Выражать мысли словами было затруднительно,
но он напрягся и перефразировал известный шлягер:
- Как отвратительно в России по утрам.
- Кофе хочешь?
- Угу, за тем и пришел.
- Кипяток найдешь или тоже угостить?
- Найду, - вздохнул майор. Он вернулся к себе, надел на руку перчатку,
чтобы не обжечься, и перетащил дымящуюся чашку в кабинет Маркова.
Тот открыл тумбу стола и достал банку "Чибо":
- Угощайся.
- Красиво жить не запретишь, мы "Максвелл Хаусом" обходимся.
- На вкус и цвет... - парировал Иван Сергеевич, - хочешь, развеселю?
Давыдов кивнул, хотя не мог представить себе, чем его сейчас можно
обрадовать или развеселить. Воспринимать информацию он был способен, но
как-то реагировать на нее - вряд ли. Обрадовать могло разве что известие о