"Дим Край. Идеaльный мир " - читать интересную книгу автора

кирзовые сапоги. Осыпанная штукатурка и камушки, разбросанные везде по полу
вокзала, от отчаянных ударов ногами человека, которого волокли по грязному
полу, начали бренчать по углам и металлическим прутьям, листам, которые
кучками лежали возле плинтусов.
Голоса и звуки затихали. По отдаленному скрипу можно было определить,
что человека уже тащили где-то далеко за пределами зала ожидания. И скорей
всего уже выводят на улицу... Что его ждет там? на улице? - Мне не хотелось
об этом думать. И... было жутко страшновато повернуть голову и посмотреть в
ту сторону. Страшно за себя...
Я перевел дух: 'Это не за мной... А может... просто повезло? Не
заметили?.. Но то, что это были военные, сомнений не было. Кто бы еще
отважился, вот так взять, силой вырвать человека из убежища и тащить его,
как свинью на убой?.. Что же его ждет? - подумал я. - Нет, нет. Прочь такие
мысли!'
По углам помещения на самодельных подставках горели свечки, тускло
освещая мрачный зал небольшого вокзала. Свет от них был примерно такой же,
как от луны отблеск... Но этого хватало чтобы рассмотреть присутствующих,
которые томительно ждали рассвета. В помещении было человек 60, если не
больше. Помещение вроде бы и не маленькое, но с трудом умещает в себе всех
обитателей. В центре несколькими кривыми рядами стоят разломанные сидушки.
Свободных мест на сидушках нет. Почти у всех
полупластмассовых-полуметаллических сидений зала ожидания не было боковушек
для рук. Их с корнем выдрали. Они мешали прилечь людям. У некоторых сидушек
не было спинки. Отломанные вместе с боковушками они аккуратной кучкой были
сложены в углах. На сиденьях кучно лежали люди, зябло укрываясь от ночного
холода куртками и плащами. Остальные же, их было гораздо больше, лежали
прямо на полу. Кто-то раздобыл пальто или даже одеяло и прилег на него.
Кому-то приходилось лежать на осыпанной крошками и битым стеклом холодной
керамике, подложив под себя пачки газет или деревянную доску.
Соседи, лежавшие рядом, суетливо отвернулись и старались не шевелиться.
Старухи, которые сидели скрестив руки, по правую сторону от меня, что-то
пробормотали. Из их слов я только уловил: 'Батюшки, утащили несчастного,
вояки... Пытать будут... допрашивать... или спишут как врага сразу же'...
Женщина пригрозила детям не смотреть в ту точку, куда уволокли беднягу.
Те недовольно, но покорно-боязливо отвернулись на противоположный бок и
затихли.
Я полулежал, опершись спиной на ржавый щиток киоска, стоявшего торцом к
проходу. Подо мной были расстелен рваный ватник вперемешку с темно-влажным
хламьем, являющимся когда-то спальным набором. Бок моей 'постели' промочился
от лужи ранее прошедшего дождя. Было неудобно. Но я и не торопился
заснуть... Я мог дождаться рассвета в полудреме.
За разбитыми окнами отдаленно грохотали залпы мощных орудий. Высоко в
небе свистели пули, не громко, но пугающе, зловеще. Их светлые трассирующие
следы можно было отчетливо видеть в раскаленном от буро-красного свечения
небе...
Было страшно всем. Тревога о бомбардировке с воздуха могла быть
объявлена в любую минуту. Да и кто мог дать гарантию, что не залетит в город
шальной вражеский снаряд и не упадет прямо на вокзал, похоронив под своими
сводами сотни людей... вместе со мной...
Воспоминания казались привидевшимся сном. Я даже вспомнил, что позволил