"Владимир Краковский. День Творения" - читать интересную книгу авторапальнуть из винтовки вверх с такой точностью, чтоб пуля, пронизав небо и
потеряв силу, упала на землю не где-нибудь в отдалении, а прямо к ногам стреляющего. Зачем автору этих строк понадобилась такая пальба в белый свет? А затем, чтоб упавшую к его ногам пулю благоговейно потрогать. Обнюхать, рассмотреть и, может быть, даже лизнуть. Ведь она побывала на небе, эта пуля. Шутка сказать - на небе! В запретных высях! И пусть она внешне осталась прежней, внутренне она изменилась. И потрогать ее означило - приобщиться. К чему приобщиться, автор сказать не мог, да и само слово такое - приобщиться - не было ему тогда еще известно. Это он теперь говорит: приобщиться. А в то время он просто чувствовал, что, потрогав, приобщится. А к чему приобщится, он и теперь толком сказать не может. Одним словом, имелась такая мечта. Но по малолетству автор был лишен возможности баловаться с огнестрельным оружием. Поэтому он смотрел на взрослых с завистью и думал: какие счастливые, они могут. Но почему же не делают, если могут? Вот что его удивляло. Автор даже начал сильно презирать взрослых за то, что они не используют имеющейся в их распоряжении возможности. Он не сомневался, что сам, когда вырастет, обязательно пальнет в небо над собой, а потом коснется упавшей пули, чтобы стать приобщившимся человеком. Он думал, что интерес к этому делу потерять невозможно. А вот - потерял! Теперь ему совсем просто достать винтовку и пальнуть. Даже автомат он мог бы попросить у знакомого генерала. Но - не хочется. Неинтересно теперь ему это. Раньше было интересно, да не мог, теперь может - И все же он пальнет когда-нибудь. Потому что ему не дает покоя воспоминание об испытанном в детстве презрении к взрослым - могущим, но не желающим. Достанет автор винтовку и пальнет, потому что не хочет, чтобы мальчик, которым он был, презирал его теперешнего, взрослого. Вот допишет эту книгу, напечатает ее и - пальнет Приобщится. 10 Впоследствии искусственные алмазы все же были созданы. И в заморских странах, и в родном отечестве. Но, к сожалению, не Верещагиным. То есть не нашим Верещагиным. Следует подчеркнуть, что именно не нашим, так как создал искусственные алмазы все-таки Верещагин - академик Леонид Федорович Верещагин, вернее, большой коллектив ученых под его руководством. Лет десять тому назад наш Верещагин был даже представлен академику - во время перерыва на одном научном симпозиуме - и тот, небрежно пожав нашему Верещагину руку, спросил - с мимолетным удивлением: "Что? Коллега однофамилец?", после чего, не дожидаясь ответа, вернулся к прерванному разговору с другим академиком. Академик разговаривал с академиком, а наш Верещагин постоял-постоял рядом и ушел как оплеванный. На днях я повстречал Леонида Федоровича, создателя отечественных искусственных алмазов, в столице, на Электрозаводском мосту, совершенно случайно. Он окликнул меня, схватил за плечо и зашептал в ухо: "Умоляю, |
|
|