"Владимир Краковский. День Творения" - читать интересную книгу автора

нигде не случалось видеть три восклицательных знака сразу - вместе, единым
строем. Невиданное это множество внезапно потрясло его и унизило. Он наивно
полагал - в полном, между прочим, соответствии с правилами школьной
грамматики,- что восклицательный знак означает всего лишь усиление громкости
к концу предложения, а тут вдруг почувствовал совсем другой его смысл и
значение... Он увидел вдруг, что восклицательный знак - это нарисованная
дубинка, тяжелая палица первобытного дикаря, зафиксированная письменностью в
обеих проекциях.
Другими словами, он впервые понял, какая это подлая, грозная и
беспощадная штука - восклицательный знак. Он - всегда оружие в руках
говорящего и всегда направлен против того, к кому обращен. Даже в самых
льстивых фразах: "Ах, как вы прекрасны!", например, или: "Ах, как вы умны!",
он - средство нападения, воинственный клич, победный возглас, беспощадный
удар, хамское торжество...
На всю жизнь был уязвлен Верещагин самодовольным превосходством
обращенного к нему восклицания, даже через десятилетия, встречая в различных
текстах эту нарисованную в двух проекциях дубинку, он ежился, будто его ею -
по голове, и с детским страхом вспоминал ужасную фразу: "Вы ошиблись ровно в
миллиард раз!!!"
Будто в миллиард можно ошибиться ровно.
Будто вообще можно ошибиться ровно.
Да и не ошибка то была вовсе, а описка,- всю свою жизнь Верещагин не
умел считать нули и буквы, описываться было в его характере, автор просит
читателей правильно понять данное слово. И всегда его за это - по голове -
люди, жизнь, женщины.

12

Письмо за подписью "консультант" Верещагин сжег в тот же день,
предварительно разорвав на тысячу мелких кусочков, что, кстати, не
облегчило, а, наоборот, затруднило последующее сожжение: мелкие кусочки,
когда их много, горят хуже, чем один большой тонкий листок. Свершая это
аутодафе, он был уверен, что оставит крест на своей первой неудачной попытке
войти в науку, но, пик говорится, человек только полагает, а располагает
Бог,- через несколько дней Верещагин вдруг получил еще одно письмо, на этот
раз с грифом местного университета, написанное от руки с такой корявостью,
которой позавидовали бы ассиро-вавилонские каллиграфы, однако подпись была
выведена очень разборчиво, печатными буквами: "Профессор Красильников".
Этот профессор Красильников просил ученика девятого класса зайти к нему
на кафедру теоретической физики и любой удобный для него день - во вторник
или пятницу, и в какое захочет время - с пяти до семи вечера.
Верещагин пошел в пятницу. Впоследствии он сотни раз бывал у
Красильникова, но откуда тот узнал о его реферате - навсегда осталось для
Верещагина тайной: и первую встречу постеснялся спросить, а потом забыл. Не
имело уже значения.
Так что и не тайна это вовсе. Тайна жжет сердце и гложет мозг.

13

На физико-математический факультет Верещагин не прошел по конкурсу. Все