"Даниил Федорович Краминов. Дорога через ночь (Повесть) " - читать интересную книгу автора

землю с первого удара, опять избил. Это повторялось много раз.
Гробокопатель позволял заключенному поправляться и даже интересовался его
здоровьем, чтобы через некоторое время снова испытать силу своего удара.
Мы понимали, что как только Гробокопатель выиграет пари, он
перестанет беречь Устругова, и его отправят на виселицу. Почти всем
бараком помогали Георгию набрать побольше сил. Провожая на тяжкое
испытание, просили:
- Держись, Егор, крепче держись... Выдержи удар... Только один...
Понимаешь, один...
Георгий понимал, что значит для него выдержать первый удар. И
держался!
В тот первый день, проиграв пари, Гробокопатель обрушился на новых
заключенных с особым ожесточением. Избитых и обезображенных, нас с
Георгием приволокли в барак штрафных. Первое, что увидел я, очнувшись,
была большая толстая петля, заглядывающая в окошко. В сером предвечерии
непогожего дня она походила на руку смерти со скрюченными пальцами. И
когда в поврежденном сапогами охранников горле перехватывало дыхание,
казалось, что эта рука проникает сквозь окно и душит, душит...
Ослабевала боль, становилось легче дышать. Открыв глаза, я опять
видел заплаканное окошко, за ним петлю. Толстые ноги виселицы стояли в
середине залитой дождем площадки, которая замыкалась со всех сторон
черными низкими, будто вдавленными в мокрую землю, бараками. Это было все,
что осталось мне от большого красочного мира. И даже это оставалось на
несколько дней. Надеяться было не на что и ждать нечего. Это был конец. Я
настолько верил в него, что невольно прошептал:
- Конец... конец...
- До конца еще далеко, брате мой, если человек сам говорит "конец", -
возразил кто-то.
Оторвав глаза от окошка, я увидел прямо над собой изуродованное лицо.
На худых, ввалившихся щеках, будто кляксы, расплывались синяки и
кровоподтеки, большой, рано облысевший лоб бороздили шрамы, разбитый нос
распух, став толстым и темным, как испеченная в костре картошка. Наверное,
человек заметил испуг в моих глазах.
- Страшно?
И сам же ответил:
- Да, разукрасили, постарались.
- Охранники?
- Кто же еще?
Он вытер мокрой тряпкой мой лоб, затем осторожно поправил рассеченное
плечо. Хмуро рассматривая шею, сосед тихо ронял:
- Им нравится калечить людей. Это Дрюкашка "смягчает" новых
заключенных, чтобы его боялись и послушней были.
- Всех он так встречает?
Сосед утвердительно кивнул головой.
- Почти всех. Правда, вас с товарищем отделали сильнее, чем обычно.
Приятель твой трость коменданта сломал, а тот с ней не расставался:
признак благородного происхождения. Вам еще повезло. Он мог пристрелить
обоих там же.
- А чем это лучше? Тут ведь сколько мук еще примешь, а конец-то все
равно один... Через день-два грозят повесить.