"Даниил Федорович Краминов. Дорога через ночь (Повесть) " - читать интересную книгу автора

чем языки почесать и ум свой показать. Сам Федунов спорить не мог: не
находил нужных слов.
Эта неприязнь к интеллигентам, насколько я мог понять из его скупых и
невнятных рассказов, появилась у Павла года за два до войны, когда
соседская Маняшка, с которой он дружил с детских лет, вдруг вышла замуж за
инспектора районо - тощего, худолицего и очкастого. Мать Маняшки,
хвастаясь зятем, говорила:
- Ну как есть антилигент со всех сторон... И образование у него как
есть самое наивысшее.
- Не самое наивысшее, - поправляла дочь, - а просто высшее.
Мать снисходительно улыбалась, но не отступала:
- Знаю, ты у меня скромница... А все-таки и по виду и по речам
образование у него как есть самое высшее...
Зять был действительно учен и культурен, разговаривал со всеми до
тошноты вежливо: "будьте добры", "пожалуйста", "благодарю вас". И чем
вежливее обращался он с соседями Маняшки, которую звал завидно хорошо и
нежно Машенькой, тем больше ненавидел Федунов "антилигента". Простой в
мысли и прямой в действии, он открыто показывал свою неприязнь к людям,
умеющим произносить нежные женские имена и красивые речи.
- В языке-то кости нет, вот они и болтают разное, - осуждающе
бормотал он. - А на дело у них жила слаба, дело другим оставляют, пусть,
дескать, попотеют за нас...
Наскоки на интеллигентов вызывали у меня усмешку: хотя отправился на
фронт прямо со студенческой скамьи, я относил себя к их числу. Павел
великодушно соглашался исключить меня из этой сомнительной категории.
- Ты тоже любишь язык почесать, - сказал он снисходительно, - но тебя
это еще не совсем задавило. Да и говоришь ты без выкрутасов, понять можно.
Мне казалось, что наибольшей симпатией должен был пользоваться у него
Устругов. Но когда зашла речь о Георгии, Федунов скривил губы, будто их
ломтиком лимона мазнули.
- Молчит твой Егор много - это хорошо, - одобрил он, - а вот как стих
на него найдет, так только о своей невесте говорит. И такая она у него
распрехорошая, и уж умница - не приведи бог, и доброты-то неслыханной, и
красоты невиданной. Ей-богу, слушать противно... Девка, наверное, как все
девки: голова, руки, ноги, ну, и все остальное, что девке положено. А ведь
он так ее расписывает, точно одна на всем свете... Обидно, что такой
здоровяк из-за бабьей юбки себя до такого низменного уровня доводит! Не
жалко было бы, если б хлюпик какой такие речи говорил. А то ведь мужик -
посмотреть радостно: богатырь! Настоящий богатырь!..
- По-твоему, настоящему мужчине и девушку любить нельзя?
Федунов озадаченно вскинул на меня свои небольшие, глубоко сидящие
глаза:
- Почему же нельзя? Любить можно. Только слюни распускать и сюсюкать,
какая моя Ниночка хорошая, какая красивая, какие у нее черные глазки и
кругленький задок, не надо. Знай про себя да помалкивай. Уж очень вы,
интеллигенты, любите хвастаться всем: мыслишка заведется - весь вечер
проболтать можете, девушка появится - житья соседям годы давать не
будете...
- Да ты, оказывается, злой, Павел!
Он огрызнулся: