"Джудит Крэнц. Весенняя коллекция " - читать интересную книгу автораповернувшись к нему, - если бы я родилась в Чикаго, я бы больше стоила. Ну,
моя мать - ушедший от дел методистский священник - что бы это ни значило. - Ты не упоминаешь о своей профессии, - сказал он, стараясь не показывать, как подействовала на него ее улыбка. Он чувствовал себя так, словно им выстрелили из пушки прямо в бескрайнее голубое небо и земли совсем не видно. - Разве то, что ты модель, не является частью твоей индивидуальности? - Только если в тебе есть то, что делает тебя особенной - я тебе объясняла. А во мне этого нет. Том Страусс заказал еще бренди. - Предлагаю выпить, пока мы не преодолели твой временный кризис. Это похоже на название песенки в стиле кантри: "Я нашел в Теннесси красивую девушку, которая не знала, кто она". Это просится в строку - в самом деле, из названия можно сделать целую песню. Тинкер хихикнула и впервые посмотрела на него с интересом. Еще вчера, танцуя с ним, она обратила внимание на то, что он выше - такое не каждый день встречается, но тогда она не выделила его из толпы. Потом она выяснила, что он не лишен привлекательности. Определенно недурен. Как это она раньше не заметила? И его внешность была необычайно выразительной. Спутанные темные волосы (их все время хотелось пригладить), круглый чувственный рот, а эта ленивая усмешка - отличные зубы и тонкие лучики морщинок в уголках длинных миндалевидных темно-карих глаз, а абсолютно неотразимая манера постепенно изгибать и поднимать брови - положительно, этот Том Страусс не так прост. Он выглядит так, словно в одиночестве думает о всяких интересных и забавных вещах и никому о своих мыслях не что сказать, я, пожалуй, послушаю", - решила она. - Давай поработаем с твоим детством, - предложил он. - Я не люблю вспоминать свое детство. - Но это и есть индивидуальность, - настаивал Том. - Несчастливое детство автоматически дает индивидуальность, это практически не обсуждается. Отчего ты была несчастна? - Я не могу сказать, что была несчастна, я говорю только, что не люблю о нем вспоминать. О, перед тобой бывшая королева живых картин, - скривившись, сказала Тинкер. - Я привыкла быть звездой. Я достигла вершин задолго до первой менструации. Ну, разве не смешно и не трагично? Когда я была увенчана короной "Маленькой мисс Теннесси" в категории до трех лет, это было мое седьмое выступление в живых картинах - и всегда я была лучше всех. Через десять лет у меня было уже сто шестьдесят кубков и корон - все это я завоевала, когда мне не исполнилось и двенадцати. - Но это ужасно! Тебя подвергали такому напряжению, заставляли участвовать в конкурентной борьбе задолго до того, как ты была готова с этим справиться! Ты же была совсем малышкой - это чудовищно! - Я так не думаю, - нахмурилась Тинкер. - Я ведь не знала другой жизни. О, ты не можешь себе представить, как торжественно все это происходило и какой значительной персоной я себя чувствовала! И мне было не с чем сравнивать - кроме школы, и, конечно, обыкновенные дети меня не любили - да и как они могли меня любить? Мне казалось, что мне на это наплевать, ведь в гонке, в которой я участвовала, я была победителем - мне завидовали, мною восхищались, меня баловали... ты не представляешь, что это |
|
|