"Джудит Крэнц. Весенняя коллекция " - читать интересную книгу автора

чувствовал себя таким бодрым. Рука немного затекла, хотя Тинкер была очень
легкой. Бесшумно двигаясь, он выключил яркий верхний свет, укрыл ее паркой
и бережно закутал ее ноги в какой-то свой старый свитер - как в спальный
мешок. Затем принес стул, зажег все свечи, что стояли в блюдцах на полу, и
стал смотреть на спящую девушку.
Бежали минуты, а он все смотрел на нее, смотрел так, как невозможно
было, когда она бодрствовала и отвлекала его игрой глаз и постоянно
меняющимся выражением лица. Теперь Том-мужчина уступил место
Тому-художнику. Он всматривался в редкостный цвет ее волос, что пышно
обрамляли прекрасно вылепленный лоб - они казались бледно-коралловыми;
такой цвет он раньше видел только внутри некоторых раковин, цвет скрытого
пламени, благородный и изменчивый, алый, рожденный пламенем свечей. Ее
брови и ресницы были словно бы нарисованы гениальным каллиграфом, а изгиб
свежих полных губ даже во сне казался высокомерно-победным. Ее профиль был
очаровательно чист. Каждая черта - закругленный подбородок, прямой нос,
линии щек - словно бы выточена с удивительно точным соотношением кости и
плоти, ни на миллиметр больше или меньше.
Время шло, Том погрузился в мечты. Когда-нибудь - он точно знал это -
он будет писать эти мгновения, которые провел, глядя на спящую Тинкер. Он
будет писать их снова и снова. Еще непонятно, как он воссоздаст их, каким
образом ему удастся перенести на холст этот удивительный, не поддающийся
словам всплеск чувств, которые он испытывал сейчас, сидя при свечах в своей
белой мастерской и охраняя покой этой чудесной сказочной спящей красавицы,
смутно различимой в неярком пламени свечей.
Он понимал только, что важна каждая секунда и каждая деталь; все - и
тихое гудение обогревателей, и тень ее ресниц, упавшая на щеку... А
сходство... нет, в его живописи не будет сходства, там будет нечто
большее - по крайней мере для него.
Красота Тинкер - это лишь часть случившегося с ним чуда. Он хотел дать
ей что-нибудь, хотел с каждой минутой все сильнее. Он чувствовал свою
глубинную связь с нею, связь, не поддающуюся логике, невыразимую словами.
Ее прелесть ударила ему в голову, подобно только что открытому
шампанскому - он откликнулся всем своим существом. Может быть, потому, что
он так ясно представил себе ее прелестной маленькой девочкой, у которой
была настолько ужасная жизнь, что она пока не осознала этого. Может быть,
потому, что она так откровенно и безжалостно рассказала ему о себе, может
быть, потому, что она была так проста и безыскусственна и словно бы не
ведала о своей прелести, может быть, от почти детского чуда ее поцелуев, от
аромата ее волос или даже от ощущения сильных ее плеч у него под руками...
Внезапно он поднялся и бесшумно направился к стенному шкафу, где
хранил рисовальные принадлежности. Взяв папку белой бумаги и мягкий
карандаш, он вернулся на свой стул. "Это будет просто мгновенный портрет,
как на вечеринке", - подумал он; он делал такие с ранних лет - врожденный
талант, которым он никогда не гордился, но она хотела сходства, и по
крайней мере это он может ей дать. Он работал ловко и уверенно, набрасывая
голову Тинкер до плеч, наполовину укрытых паркой. Закончив набросок,
посмотрел и покачал головой. Да, это Тинкер, безусловно Тинкер, все самое
главное в Тинкер, это безусловно ее портрет - но сколько еще художников
могут сделать то же самое? А фотоаппарат, возможно, сделает еще лучше. "Но
есть кое-что такое, что я могу сделать, а камера не может", - подумал Том и