"Джудит Крэнц. По высшему классу " - читать интересную книгу автора

дома.
Это был старый дом, каких немало в Калифорнии, еще довоенной постройки,
30-х годов, но, несмотря на свои внушительные размеры, обладавший своим
особенным, неповторимым духом. В этом доме чувствовалась личность его
теперешней хозяйки. Глаз радовали непринужденно расположенные островки
диванов и кресел, обтянутых полосатой французской тканью и слегка поблекшим
английским вощеным ситцем с цветочным рисунком ненавязчивых благородных
оттенков; паркетные полы покрывали красивые ковры ручной работы, и в каждой
комнате были действующие камины с подготовленными для топки горками дров. Но
ничто не придавало дому такой теплоты, как цветущие растения, папоротники и
даже небольшие деревья, которые располагались в углах и нишах, около высоких
стеклянных дверей, ведущих на веранду. Внимание вошедшего также неизменно
привлекали книги, заполнявшие шкафы, и множество картин на подрамниках и
просто прислоненных к стенам. Во всех комнатах - на столиках, комодах,
бюро - маленькие изящные бронзовые статуэтки, старинные серебряные
подсвечники, большие шкатулки и пустые птичьи клетки; на полу, рядом со
стульями, - корзины, набитые журналами, и повсюду - самые, разнообразные
антикварные вещи, купленные потому, что они просто красивы и неповторимы и
так красноречиво говорят о характере их обладательницы. Во всей обстановке
не чувствовалось ничего показного, никакого стремления к пышности, среди
множества необычных предметов, так естественно наполнявших огромный дом, не
было ни золота, ни осыпанных драгоценными камнями табакерок, и все же было
ясно, что Билли никогда не сопротивлялась соблазну купить то, что ей
хотелось. Сами комнаты были настолько просторны, что, несмотря на их
сумбурно-очаровательную обстановку, в них царила атмосфера чистого
пространства, свежести и какой-то внутренней беззаботности. Без сомнения,
этот дом принадлежал женщине, которая прежде всего хотела порадовать самое
себя, и только огромные деньги позволяли поддерживать в нем состояние
изумительного совершенства при том не поддающемся логике беспорядке, который
Билли так любила.
Устремившись в буфетную, она быстро прошла через библиотеку,
музыкальную комнату и столовую, весело улыбнувшись на ходу трем служанкам,
занятым своими повседневными делами. Две из них приехали несколько минут
назад и уже принялись расставлять в вазы свежие цветы, в руках у третьей она
заметила огромную пачку телеграмм.
Повар Билли Жан-Люк, увидев на кухне свою хозяйку, постарался скрыть
удивление: дважды в неделю он обсуждал меню с мисс Спилберг, но сама миссис
Орсини редко появлялась здесь, и уж, конечно, не в халате. Билли попросила
его приготовить тарелку сандвичей для Санди и Вито, а для себя то, на что
она отваживалась лишь в особых случаях - три тонких куска белого хлеба с
толстым слоем ее любимого клубничного джема и кусочками сильно зажаренного
бекона. По вкусу такое сочетание напоминало кисло-сладкую китайскую еду для
младенцев, а по отсутствию калорий являло собой верх кулинарного искусства.
Соленое, сладкое, белый хлеб, мясо... Пока, дожидаясь завтрака, она
сидела в столовой, у нее буквально текли слюнки при мысли о хрустящем,
покрытом прозрачным жиром беконе. Да, прежде чем сесть на диету, подобающую
ее положению, это будет ее последнее "прости", своего рода безудержное
пиршество. Такое может понять только женщина, как она, привыкшая к
ограничениям, женщина, знающая, во что обходится каждый лишний грамм
съеденного, женщина, как она, в восемнадцать лет сбросившая весь лишний вес