"Владислав Крапивин. Сандалик, или Путь к Девятому бастиону" - читать интересную книгу автора

штабс-капитана из корпуса военных топографов):
-- К тому же по старым правилам здесь должна быть не буква "е", а
буква "ять". Знаешь такую?
-- Конечно. Я же "Севастопольский сборник" весь прочитал. И еще
старую книжку про Синопский бой. Там тоже везде эти "яти" и твердые
знаки... Из-за них мне и про драку написали...
Я ничего не понимал. Сандалик свернул карту и печально объяснил:
-- Из-за памятника... Вы на Малаховом новый памятник Корнилову
видели? Его недавно сделали вместо разрушенного.
-- Знаю. Не видел еще, завтра собирался...
-- Вы посмотрите внимательно, там сзади надпись есть. Про те битвы,
где Корнилов сражался, и корабли, которыми командовал. Надпись такую
надо ведь или всю по-старинному делать, как раньше писали, или всю
по-нашему, верно? Нельзя же половину так, а половину так?
-- А там?
-- А там по-всякому. Например, слово "тендер" с твердым знаком на
конце, а слово "бриг" -- без. Название "Фемистокл" -- с твердым, а
"Двенадцать Апостолов" -- опять без. Ну и еще... Я про это сказал, а они
опять: "Ха-ха-ха, профессор..." -- Глаза Сандалика снова намокли и
ощетинились ресницами. Он крепко хлопнул сложенной картой по скамейке.
Вздрогнула и бросилась прочь серая кошка, которая нежилась на солнышке
неподалеку.
-- Слушай, а ты ничего не путаешь? Может, неправильно прочитал?
-- Не путаю. Сами увидите... Они, наверно, думают, что я выхвалиться
хочу. А я просто хочу, чтобы правильно... Обидно же за Корнилова.
-- Нелегко тебе, -- вздохнул я и подумал опять: "Чем же ему помочь?"
А Сандалик глянул на меня сбоку и спросил совсем про другое:
-- А тот рассказ уже напечатали?
-- Какой?
-- Вы же сказали, что рассказ сочинили, тоже про эти бухты.
-- А! Нет, я его так и не закончил... Я хотел о фрегате "Везул"
написать. Он погиб в начале прошлого века, еще задолго до Обороны. Во
время шторма. Выбросило его на берег в Казачьей бухте, вот я и
разбирался, где Казачья, а где Стрелецкая...
-- А почему не написали?
-- Трудно сказать... Наверно, потому, что не люблю печальных концов.
Там люди погибли. Среди них один мальчик, юнга...
Сандалик посмотрел на меня внимательно и сказал:
-- Жалко.
-- Да... В общем, не получилось у меня.
-- А вы про этот фрегат где узнали? Тоже из какой-то старинной
книжки?
-- Тоже... Есть такая, с описанием всех крушений в русском флоте. От
петровских времен до Крымской войны.
-- Всех-всех?
-- Да. Много там всяких историй...
Сандалик придвинулся ко мне и сел поудобнее, словно решил, что эти
истории я стану ему пересказывать. Потом произнес полувопросительно:
-- Интересно, наверно...
-- Конечно. Хотя и грустного много.