"Екатерина Красавина. Кофе с перцем " - читать интересную книгу автора

Екатерина КРАСАВИНА
OCR: A_Ch

КОФЕ С ПЕРЦЕМ



Анонс

Могла ли я подумать, что имя Лариса - по-гречески "чайка" - сыграет со
мной злую шутку? Судьба забросила меня в чужую страну, где я осталась одна,
без помощи, без малейшей надежды вернуться домой... Без надежды? Ну уж нет!
Мой Учитель всегда говорил: обрати силу противника в его слабость, и тогда
ты выиграешь схватку. Я продумывала план побега, когда в лавчонку, где меня
держали в плену, зашел светловолосый парень. Он внимательно посмотрел на мое
закрытое паранджой лицо, словно понял, что я в беде. Это и стало точкой
отсчета моей новой жизни...

ГЛАВА 1

Почему-то в голове вертелась дурацкая фраза из какого-то старого
кинофильма: "Стамбул - город контрастов". Насчет контрастов Паша не знал, не
пришлось их видеть. Этот ленивый южный город больше всего ему напоминал
изнеженную восточную красавицу, довольную собой и своим существованием. Паша
поправил очки, сползшие на кончик носа, и посмотрел на гида. Он был ему
резко антипатичен. Причем без всяких рациональных объяснений. Паша заметил,
что симпатии и антипатии возникают обычно спонтанно. Как непогода. Никого не
спрашивая. Бывает, что человек - хороший, собеседник - эрудированный, а как
чашку возьмет всей пятерней, так сразу интерес к нему и пропадает. Даже
смотреть не хочется. Не то что разговаривать. Он знал, откуда в нем эта
внимательность к манерам, деталям и штрихам поведения. От бабушки - Веры
Константиновны, происходившей из дворянского рода и безмерно гордившейся
этим. Сколько Паша помнил себя, бабушка всегда была в "полном порядке", или,
как она любила говорить, "комильфо", растягивая французские слова. Как
положено. В нос. Французский она знала безукоризненно, безупречно, как
родной русский. Была влюблена во французскую литературу и французское
искусство. И это было неудивительно. Она всю жизнь преподавала французский в
педагогическом институте и выпустила немало способных учеников, что наряду с
происхождением являлось еще одним предметом ее гордости. "Машенька Калугина,
помнишь ее, - обращалась она к своему единственному внуку певучим голосом, -
она еще ко мне на дом ходила. Ты сталкивался с ней неоднократно, она тебе
нравилась, закончила наш пед, пошла работать в школу, потом ее отец
разбогател, ну ты знаешь, как это сейчас бывает: раз, два - ив дамках, они
уехали во Францию, открыли совместный бизнес... Так вот, Машенька прислала
мне оттуда очаровательную открытку и написала, что шлет мне тысячу
благодарностей за мои уроки. Благодаря им она очень быстро освоилась в
Париже и вошла в языковую среду. Я так рада, так рада..." - "Конечно,
помню", - поддакивал ей Паша. На самом деле он не помнил ни Машу Калугину,
ни ее визиты к бабушке, но для сохранения спокойствия старушки утверждал,
что все прекрасно помнит. Сама Вера Константиновна говорила, что память еще