"Александр Крашенинников. Обряд (Повесть) " - читать интересную книгу автора

На спуске с Петровской горы посреди улицы стоял желтый фургон, и
человек с мегафоном, корчась и дергая ногой, сквернословил в адрес властей.
Рядом торчало чучело Президента - кукла из старых газет в очках для горных
лыж. Кажется, его собирались сжечь. Но готовилась и противоборствующая
сторона, собирая поодаль обломки кирпичей. На Президента было наплевать и
этим, с кирпичами, как и на мэра и прочих. Но так уже завелось - бить другой
лагерь, все равно за что. Игорь понимал интерес мадам Денивье к его родине.
Возле универмага на затененной тополями площадке сбился уже целый
табунок колясок. Притворно сонная старушка в черных чулках сидела поодаль на
скамейке, поглядывая на площадку. Люба втиснула их красную меж двух синих, и
Игорь наклонился над сыном проверить, крепко ли спит. Игрушечные веки были
сладко закрыты, розовый румянец тихо светился на плотных подушечках щек.
Игорь едва удержался, чтобы не поцеловать.
В универмаге было широко и пустынно. Лишь в углу толпа давилась за
деревянными ложками - кажется, только на них цена осталась доступной. Люба,
покинув его, уже летела туда.
Что может потрясти каледонку (каледонийку, каледонянку?) так, чтобы она
в ответ прислала что-нибудь этакое? Интернациональные связи должны иметь
материальный фундамент.
Он прошел в отдел сувениров.
Четверть часа спустя они, встретясь возле обувных полок, направились к
выходу.
- Матушка сегодня опять не спала, - сказала Люба. - Под утро, говорит,
задремала и ей приснился папа. Идут они вдвоем по нашей улице, поднимаются к
церкви, а на ней вместо креста обелиск. Тут ей словно кто кулаком в спину:
это, мол, в память вашего вспомоществования властям предержащим. Церковь,
мол, но грудь в крови и грязи, чему и как она может учить людей...
- Страсти какие, - весело прервал ее Игорь, беря под руку.
- Тут она этому говорит, который за спиной: не церковь де в крови и
грязи, а ты, антихрист, ее под это подведший. И сразу все сгинуло, матушка
стоит па поляне, пчелы жужжат, солнце за облачком тает, и дышится - будто
маковую росу пьешь...
- Молодец бабка, - засмеялся Игорь. - Классически повернула. Значит, и
церковь под пятой антихриста? - он посмотрел Любе в глаза внимательно и
нежно. - Бабка у нас замечательная. Вот бы еще старичка ей откуда-нибудь
выписать.
И по смущенной улыбке жены, по тому, как дрогнула ее рука, понял, что и
она хочет того же. Он подумал, что ему повезло с женой необычайно: к счастью
или к несчастью, он до женитьбы знал женщин немало, стал привередлив, но
такой у него никогда не было.
Так, внезапно опять влюбленные друг в друга, скрыто напряженные и
счастливые, они вышли на улицу. Далеко за полуразрушенной башней
университета, за металлоконструкциями недостроенного театра, за тихой
кружевной зеленью предместий стояло сверкающее облако, как бы вдруг
вспенившее свои бока и так застывшее - в жабо и взметнувшихся белоснежных
мантиях, округло, плотно. Рябые тени на асфальте искрили солнечными пятнами.
Старушки возле площадки с колясками уже не было, поодаль прыгали на
асфальте две полуголые девчушки в розовых трусиках и сандалиях. Стального
цвета рефрижератор, разогнавшись на ровном участке, вдруг со свистом
пролетел за барьерчиком из декоративного кустарника.