"Иосиф Игнатий Крашевский. Маслав (неполн.)" - читать интересную книгу автора

вымолвить слова; придерживаясь за выступ стены, он не решался
приблизиться, чтобы не упасть, и дрожал всем телом. Долива, подбежав к
нему, подал ему руку и повел к огню.
Это был известный всем им настоятель городского костела. Он три дня
скрывался в костельном склепе, питаясь крошками хлеба и утоляя жажду
водой, по каплям стекавшей со стен. Услышав голоса людей и узнав своих, он
собрал последние силы и вышел из своего убежища, в котором готовился уже к
смерти.
Из всего своего имущества он сохранил самое драгоценное - книжку с
молитвами, которую держал в руках, прижимая к груди.
Дембец поспешил на помощь старику: его поместили около огня; каретник
принес ему воды, а Лясота отдал ему свой зачерствевший хлеб. Со слезами на
глазах отец Ян благодарил судьбу и их, но еще долго от него нельзя было
добиться ничего, кроме отрывочных фраз. Ужас и боль не за себя, а за
участь костела и своих овечек, лишили его голоса.
Но отдохнув хорошенько и подкрепившись водой и пищей, он набрался сил
и начал говорить, как будто в лихорадке, все повышая и повышая голос.
- Смотрел я на нашу гибель, - говорил он, - и, если бы прожил еще
несколько веков, глаза мои никогда не забудут этого страшного зрелища! Как
буря, налетели на нас грабители за грехи наши. Город не мог защищаться, со
всех окрестностей сбегались люди в замок, рук было больше, чем надо, а
оружия - мало и больше всего страха. Кроме нашего воеводы и жупана
прибежали люди от Шроды, сбежалась шляхта из ближних поместий. Было так
тесно, что нечем было дышать в окопах.
Я остался при костеле, - мне нельзя было оставлять его. Я облачился в
священнические одежды и взял в руки крест, ведь все же они были христиане,
хоть и враги наши!
Никто и не думал сопротивляться, потому что некому было защитить нас,
выслали навстречу к ним старшину Прокопа с просьбой о помиловании и с
изъявлением покорности.
Но не помогли наши униженные мольбы. Весь народ был уведен в неволю,
город - разрушен и разграблен. То был судный день гнева Господня. Меня на
пороге костела чернь схватила за волосы, бросила на землю и топтала
ногами.
Но воля Божья направила этих людей искать сокровища, в сакристии, а я
успел в это время укрыться между гробницами за каменными плитами.
Разбойники пришли и туда, проходили около меня, чуть не задевали меня
одеждой, а я каждую минуту ждал, что они схватят меня и потянут на смерть,
но Бог ослепил их. Они разбили гробы, вытащили оттуда трупы, а меня
оставили. Я слышал, как над головой моей пылал костел, слышал, как падали
бревна, как рухнула крыша, и обгоревшие части ее, провалившись в раскрытые
двери склепа, упали почти у самых моих ног.
Я остался невредим! Для чего Богу угодно было продлить мою жизнь, - я
не знаю, - прибавил старец и, помолчав немного, продолжал. - Если для
чего-нибудь была сохранена моя жизнь, то, верно, для того, чтобы я услышал
ваш ропот и жалобы и принес вам утешение. С могилы, на которой я стою,
глаза мои видят ясно. Не тревожьтесь о том, что крест упал, и вернулось
язычество, - не думайте бить поклоны Маславу. Как проносятся вихрь и буря,
так пройдет и гнев Божий: ветви обломаются, но стволы останутся целы и
снова зазеленеют весною. Но плакать и роптать, ломать в отчаянии руки и