"Петр Краснов. Две повести: Терунешь. Аска Мариам " - читать интересную книгу автора

Петр Николаевич Краснов


Две повести. Терунешь. Аска Мариам

Терунешь


I

ПослУднiй мулъ моего каравана, задУвъ мУшками изъ грубой парусины,
висУвшими у него съ боковъ, за основную жердь плетневаго забора, пролУзъ въ
узкую калитку, и все мое имущество, основа будущаго благосостоянiя,
собралось на небольшой площадкУ, поросшей высокой желтой травой. По серединУ
площадки стояла круглая хижина, сажени три въ дiаметрУ, сплетенная изъ
хвороста и обмазанная грязной коричневой глиной. Хижина имУла коническую
крышу, изъ соломы "дурры", - растенiя съ длиннымъ камышеобразнымъ стеблемъ.
На вершинУ конуса помУщался красный глиняный горшокъ, и на немъ деревянный
четырехъконечный крестъ, знакъ того, что усадьба принадлежала дворянину -
Ато-Домисье.[2] погонщиковъ моихъ муловъ и обнажая ихъ худые темные торсы -
заставлялъ спУшить съ работой.
ВскорУ всУ тридцать тюковъ валялись въ живописномъ безпорядкУ на дворУ,
мулы сбившись въ кучу возлУ рогожи, на которую былъ насыпанъ "гебсъ",[3]
торопливо жевали, поводя красивыми длинными ушами и обмахиваясь хвостами отъ
надоУдливыхъ мухъ, а погонщики разводили огонь и готовились печь на круглыхъ
сковородкахъ "инжиру", - родъ хлУба, видомъ напоминающiй наши масляничные
блины, только громадной величины и чернаго цвУта. Тропическая ночь наступила
быстро. Городъ, шумУвшiй визгливыми нотами абиссинскихъ пУсенъ и игръ,
барабанами и колоколами церквей, - умолкъ, и, подлУ ограды, все чаще и чаще
сталъ раздаваться противный визгъ шакаловъ. Перенеся при помощи моихъ слугъ
Алайу, Чуфы и Лифабечу свои вещи внутрь домика и устроивъ нУкоторое подобiе
ложа изъ свертковъ съ мягкимъ товаромъ, я зажегъ фонарь и при тускломъ свУтУ
его отдался воспоминанiямъ...
Чьи это свУтлые глаза глядятъ на меня изъ глубины хижины? Красивые,
синiе, добрые, любящiе глаза. Это глаза моей Ани. Я вижу и слезы, которыя
дрожать въ темныхъ и длинныхъ рУсницахъ, какъ дрожали въ тотъ мрачный день,
когда я, Иванъ Семеновичъ Андреевъ, покидалъ свою маленькую петербургскую
квартиру. Я вижу и гостиную съ круглымъ столомъ и высокой лампой на немъ, съ
ящиками и тюками - вотъ этими самыми тюками, которые валяются здУсь на
соломУ, - подогнутый коверъ, простенькiй комодъ у стУны и жену мою Аню,
безсильно плачущую тихими слезами у окна.
Въ окно чуть брезжитъ холодное петербургское утро, мороситъ мелкiй
дождь, и длинныя струйки, что ползутъ по стеклу, мнУ кажутся продолженiемъ
ея слезъ.
- Аня, говорю я, еще не поздно. Если хочешь, - я не поУду.
Она отрывается отъ окна и падаетъ мнУ на грудь. Я ловлю ея мокрыя щеки,
ея губы и цУлую ее. Въ этихъ поцУлуяхъ такъ много грусти и тоски.
- НУтъ, нУтъ. ПоУзжай, если такъ надо. ПоУзжай.... Я не хочу быть тебУ
помУхой, поУзжай....
- Аня! Мы въ долгахъ. ЗдУсь въ ПетербургУ мы никогда изъ нихъ не