"Петр Краснов. Опавшие листья " - читать интересную книгу автора

Петр Николаевич Краснов


Опавшие листья


- ... "Блаженни кротцыи, яко тiи
- наследятъ землю"...

- (Отъ Матфея Гл. 5 ст. 5)


Часть первая


I

Страстная седмица... Сладко, волнующе пахнет в квартире Кусковых
ванилью, творогом, краской для яиц, свеженатертыми мастикой паркетными
полами и молодыми вербочками. Этот запах говорит о приближении великого
праздника... Праздников праздника и торжества из торжеств. И надо все
поспеть убрать и приготовить к празднику и сделать "как у людей".
Семья Кусковых большая, сам седьмой. Старые традиции дворянского рода,
пережитки помещичьего быта заставляют еще держать родственниц: бездомную
тетю Катю и сироту-племянницу. При семье живут гувернантка, обрусевшая
француженка, и старуха-нянька. Они никому больше не нужны. Дети повырастали,
все отданы в гимназию, но выгнать, рассчитать их нельзя. Жестоко,
бесчеловечно... Они сжились с семьей, вошли в нее. Как их выгонишь! У
папеньки Варвары Сергеевны Кусковой учитель музыки до самой смерти жил.
Давно оглох, никому уроков не давал, ничего не играл, а кормили, комнату
давали, обували, одевали... Не на улицу же гнать! Собаку и ту не прогонишь.
Правда, теперь не те времена. Папенька казенную квартиру имел во
дворце... Двенадцать комнат. Прислуга была нипочем, из деревни мужики оброк
посылали... Теперь не то. Кусков уже более двадцати лет служит в
статистическом комитете и еще читает лекции по статистике. Кормит "двадцатое
число". От имения ничего не осталось, и трудно сводить концы с концами, но
куда же денешь хромую, ничего не умеющую тетю Катю, не отдавать же в
сиротский дом племянницу Лизу и не гнать же mademoiselle Suzanne, с которой
выходили и вынянчили всех пятерых детей. И старую няню Клушу не выгонишь.
Все это "свои", кусковские, такие же члены семьи, как и дети, дорогие,
милые, родные, любимые...
И нельзя обделять их куском хлеба, нельзя не дать крова и покоя. Таков
обычай... Русский обычай... Христианский обычай... Так было... Так и быть
должно... Все должны помогать друг другу. В квартире, полной детей, тихого
утреннего шороха и негромких несмелых голосов, полуразбуженной,
полубодрствующей, полуспящей, жизнь уже началась.
Варвара Сергеевна только что проводила на службу мужа. Она заперла
дверь на крюк и тихой походкой уставшей от жизни сорокачетырехлетней
женщины, мягко ступая по полу войлочными туфлями, пошла в столовую.
В гостиной оба окна были настежь раскрыты, на подоконнике стояли