"Петр Краснов. Подвиг" - читать интересную книгу автора

и Неонилу Львовну. Она, кряхтя и охая, поднималась съ широкаго ложа и,
шлепая туфлями, шла къ столу разжигать керосиновый примусъ. Она готовила на
всю семью утреннiй кофе.
Только полковникъ Георгiй Димитрiевичъ Нордековъ продолжалъ спать
крУпкимъ сномъ не знающаго заботъ человУка. Онъ увУрялъ, что никакой шумъ,
если только онъ лично его не касается не можетъ помУшать ему спать. Онъ
разсказывалъ, что на войнУ онъ спалъ крУпчайшимъ сномъ подъ грохотъ канонады
и трескъ разрывающихся снарядовъ, и моментально вскакивалъ едва чуть слышно
рипУлъ подлУ него полевой телефонъ.
Полковникъ Георгiй Димитрiевичъ былъ человУкъ военный. Точно съ того
дня, какъ затянули его въ кадетскiй мундирчикъ, онъ выковался въ подлиннаго
солдата и ничто не могло поколебать или измУнить его солдатской души. Какъ
раньше онъ твердо вУрилъ въ правоту отступленiй "по стратегическимъ
соображенiямъ", не сомнУвался въ томъ, что они побУдили бы, если бы не
проклятая революцiя, такъ и потомъ, "смУнивши вУхи", снявъ лозунги: - "за
вУру, царя и отечество" и замУнивъ ихъ сначала: - "за учредительное
собранiе", потомъ: - "за единую, великую, недУлимую Россiю" и, наконецъ: -
"за нацiональную Россiю" онъ ни на минуту не сомнУвался въ правотУ своего
дУла и въ правильности работы "вождей".
КрУпкiй, пятидесятилУтнiй сангвиникъ, въ мУру пополнУвшiй, съ
красивымъ, холенымъ, всегда чисто выбритымъ, розовымъ лицомъ, съ густыми
волосами, причесанными на проборъ, онъ былъ ловокъ и строенъ безъ всякой
гимнастики. Членъ многихъ офицерскихъ объединенiй, предсУдатель своего
полкового объединенiя, неутомимый посУтитель всУхъ обУдовъ, банкетовъ,
чашекъ чая, лекцiй, внимательный и восторженный слушатель рУчей на нихъ
произносимыхъ - онъ съ дУтскою пррстотою вУрилъ во все, что тамъ говорилось.
Жидовская тракспортная контора, гдУ онъ служилъ, возка ящиковъ съ
таможни и на таможню, провУрка коносаментовъ и накладныхъ, ловкое сованiе
франковыхъ монетъ въ руку вУсовщикамъ - это все было временное. Это не была
жизнь. Просто дурной сонъ. Жизнь начиналась тогда, когда они собирались въ
задней комнатУ третьеразряднаго французскаго ресторана, гдУ для этого случая
развУшивали по стУнУ Русскiй флагъ, портреты "вождей" и полковые флюгера,
когда человУкъ семьдесятъ пожилыхъ людей въ скромныхъ черныхъ пиджакахъ по
командУ старшаго "господа офицеры" прекращали разговоръ и куренiе и
вытягивались у своихъ стульевъ, и входилъ генералъ въ такомъ же пиджакУ,
какъ и они. Тогда начинались воспоминанiя, рУчи, старые анекдоты старыхъ
временъ. И точно хорошее вино, чУмъ старУе становились они, тУмъ крУпче
чувствовались. На этихъ обУдахъ всегда была бодрость вУры въ завтрашнiй
день - и... въ конечную побУду. На нихъ говорили о Россiи. Они еще не смУли
пУть Русскiй гимнъ. Одинаково воспитанные и равно пришибленные судьбою они
были разныхъ убУжденiй и считали неделикатнымъ что нибудь навязывать
другому. ПУли полковыя пУсни, пУсни войны и съ блестящими отъ выступившихъ
слезъ глазами слушали рУчи ораторовъ. Это и была настоящая жизнь. Все
остальное былъ дурной кошмарный сонъ.
Вчера въ день ихъ училищнаго праздкика ихъ собралось сто двадцать
человУкъ. Маленькiй крУпкiй, бритый генералъ (онъ былъ среди нихъ старшимъ и
по выпуску и положенiемъ) отчетливо, чеканя слова говорилъ съ большимъ
подъемомъ страстную рУчь. ЦУлительнымъ бальзамомъ въ израненныя души
вливались его слова.
ГдУ то на верху сейчасъ звенУлъ будильникъ и надъ головою и такъ, что