"Сергей Кравченко. Тайный Советник" - читать интересную книгу автора

паписты ее обсели.
А долг обязывает ВСЕХ людей Божьих в православие возвратить! Они же от
рождения, от Сотворения Мира православными были? Как иначе?
От этих терзаний Ивану часто не спалось. Он чувствовал себя школьником,
не сделавшим домашнее задание.
Во-вторых, на Иване имелись многие личные, мирские вины. Не как у
официального лица перед верховным начальством, а как у смертного человечка
перед Христом, искупителем обывательских слабостей и постыдных желаний. В
этом году Иван буквально раздираем был бесами вожделения. Царица Анастасия
болела с осени и не очень помогала Ивану избавляться от мужской энергии.
Сейчас, после ухода Смирного Грозный сидел и пытался думать о
покушении. Но мысли странным образом сбивались на подсказанную кем-то тезу:
странный голос, то писклявый мышиный, то гулкий колокольный, раз за разом
указывал Ивану неожиданные логические связи:
- Ты, хозяин, смотри, не очень-то греши! Твой грех обижает Господа и
Ангелов Его. Они от тебя отходят, не помогают нести царский посох. От этого
ты нарушаешь Божью волю - медлишь с обращением стран ближних и дальних в
истинную веру, не дерзаешь мир православием обелить! И так твой малый грех
обращается в грех великий!..
Голос еще бубнит, а в голове Ивана начинается такой трезвон, будто
звонари на Пасху перепились и никак не могут прекратить благовест. Иван
стонет, кричит, бьется затылком о спинку кресла. Звон стихает, и голос,
прокашлявшись, продолжает поучать заунывно и лениво:
- На пакостный запах великого греха сбираются слуги Сатаны. Они
подвигают тебя на новый мелкий грех. Распаляют огонь чресел, показывают
взору срамные картины, раззуживают ярость, жажду крови, жестокое
сладострастие. Ты предаешься казням и похоти. Губишь невинные души. Их грехи
неотпущенные ложатся тяжким грузом на твои грехи и, совокупляясь с ними,
умножаются, влекут душу твою вниз...
- Во как загнул! - тянет Иван в пустых сумерках. - Какие грехи у
"невинных душ"? И как это чужие грехи с моими совокупляются? Первый раз
слышу, чтоб грехи размножались совокуплением!
В голове Ивана оживает воистину срамная картина. В ней личные похоти
представляются чистенькими, беленькими голыми девками - с полузабытыми, но
родными лицами. Чужие грехи проступают в виде глумливых чудищ смешанного
пола, в шерсти, чешуе, перьях. С вакхическим гоготом чужаки заполняют
палату, гоняются за Ивановыми девками, сшибают мебель и свечи.
Вот девки брызнули по углам, но не вопят в ужасе, а зазывно хохочут,
чуть ли не сами срывают с себя условные и прозрачные для Ивана одежды.
И постепенно все "наши" падают под натиском чужих грехов. В темных
углах грохочет и визжит, аж дым идет.
- Видишь, сын мой, - голосом пресвитера Сильвестра продолжает
неизвестный, - ничего святого для них нету - уж и святой угол оскверняют!
Пред ликом Спаса творят невиданное дело!
- Но Спас всеведущ и всевидящ! - возражает Иван. - Ему ли не видеть
таких дел? Не повседневно ли они у нас творятся?
- Вот именно, сынок, вот именно! - неубедительно подхватывает голос.
Тут Иван отвлекается от дискуссии. Одна очень хорошенькая девочка,
просто ангелочек, вырвалась из лап мохнатой русалки и выскочила в освещенный
круг у подножия Иванова кресла. Русалка - почему-то без хвоста, но с