"Сергей Кравченко. Тайный Советник" - читать интересную книгу автора

какого-то человечка. Серый, линялый мужичок неопределенного сословия что-то
осторожно спрашивал - будто сплевывал в яму, и сразу отстранялся на шаг,
оставляя у края немалое розовое ухо.
Тут уж Штрекенхорн не стал прислушиваться, рявкнул на мужика
по-немецки - в продолжение немецких мыслей о Рейне, и пошел в гридницу
расширенным шагом. Оттуда сразу выскочили два полунедовольных стрельца с
бердышами. Недовольство их относилась к необходимости гонять мужика и стоять
потом у ямы до обеда. Довольная половина сознания предвкушала белый мед.
Стрельцы намеревались провести караульные часы в рассуждениях, добавлена ли
в белый мед яблочная патока, и если да, то каких яблок - Можайских или
Белого налива.
Мужика и след простыл. Ловить было некого.
Постовая служба потянулась медленно. Никаких происшествий не случалось.
Два раза являлся Истомин, проверял выправку караульных при подходе
начальства.
- Смотрите мне, морды, - говорил ласково, - никого не подпускайте!
Никому нельзя говорить с вором, кроме малого подьячего Прошки. Ну, знаете,
розовый такой пузанчик, на заливного поросенка похож. А может пожаловать и
сам государь, так вы ж не осрамитесь, - Не беспокойсь, господин полковник, -
заверил старший караульный, - не подведем. Служим в полку семь годков с
половиною, то есть, это почти девять получается! - и сплюнул в яму.
Младший стрелец промолчал. Рот его был занят. Он выполнял приказ.
Удерживал слюни.
Ближе к обеду стало припекать, захотелось расстегнуть летники, но раз
за разом прибегал Прошка. Приказывал стрельцам отойти на пять шагов, и
что-то спрашивал у ямы громким, страшным шепотом.
В третий приход Прошка надул живот и строго спросил приметы мужика в
серой одежке. Ребята ответили, что рады бы, господин Заливной, но не
видали - были на пересменке. Прошка убежал озадаченный "господином Заливным"
и непонятной "пересменкой" при несменности охранной сотни.
Но самый ужас случился в обед: караул именно не сменили! Пришел
Штрекенхорн, сказал, чтоб потерпели, - ждут государя, - хреново будет, если
попадет на пересменку. Обещал отдельного вина и убежал, как молодой.
Тут же принесли обед вору. Мать вашу заесть! Кто ж так воров кормит?!
Да еще в Петров пост! При такой жратве, - осетровой спинке, левашниках в
патоке, каравае с сыром, пряниках, клюквенном морсе с ледника - каждый в
воры захочет!
Не успел гад пожрать, как подскочил толстый монах с полосатым котом,
хотел кинуть тварь в яму, - еле отогнали. Монах заголосил непонятные слова,
тряс кота, закатывал глаза в небо, отчего там разбежались последние облака,
и стало жарить невыносимо. На крик караульных прискакал Штрекенхорн. Про
кота не понял. Спросил, чей кот. Оказалось - воровской. Посмотрели
внимательно: так и есть! - морда круглая, хитрая, глазом подмигивает. Еще
оказалось, что кот как-то сложно приходится родней полковнику Истомину.
Послали за Сидором. Сидор родства не признал, проверил, что кот
православный - заставил монашка его перекрестить. Едва занялись
исследованием масти, как налетел Прошка, велел лишних убрать, спросил у ямы
про кота, велел кинуть кота в яму, вежливо отправил монаха в сторону
Троицких ворот, и дерзко зыркнул на полковника.
- Сейчас государь прошествует мимо ямы!