"Сергей Кравченко. Тайный Советник" - читать интересную книгу автора

Царь велел Федору говорить и с удивлением узнал, что в Сретенском
монастыре некие лихие люди замышляли его убить. Ощущение личной опасности
привело Ивана в чувство. Он подобрался, в голове стало ясно, мысли
выстроились в четкую вереницу, как придворные у присяги. Оба глаза давали
одинаковый цвет.
Личный страх не так пугал и расстраивал царя, как страх за близких. Он
и страхом-то оставался, пока неизвестно было, откуда грозит опасность. А
теперь, когда сирота рассказал о шести ворах, ряженых в стрелецкие кафтаны,
Грозный почувствовал азартное удовольствие.
- Так, говоришь, держаки у бердышей были сосновые?
- Сосновые, государь. И кожа на перевязях нетертая.
- А чего ж ты сразу караул не кричал?
- Я думал. Не верилось, что чужие люди могут вот так просто, среди бела
дня нарядиться стрельцами, с оружием войти в обитель, стоять у царя за
спиной.
У Ивана побежали мурашки.
- Они сразу приблизились?
- Нет. Сначала прислонились под стеной. Потом, когда стража твою
повозку пропустила и кольцо замкнуть промешкала, они в кольцо встали.
Стременные на них поглядели, но потом смотрели только на тебя. Когда ты
пятое знамение налагал, они двинулись средним шагом.
- А ты?
- Я подумал, что нужно как-то оживить стременных.
- И оживил?
- Да, только опасно вышло. Стременные на меня навалились, стали
юродивых отгонять, а Вам спину не прикрыли. Хорошо, ряженые испугались,
побежали за общежительные кельи.
- В монастыре измена?!
- Нет, государь. Там у нас лаз под стеной - на улицу. Всем известно.
Царь хотел отпустить Федора, но возникли новые вопросы. Иван продолжал
расспрашивать о монастырских обывателях, о посторонних, о порядке, и не
видал ли Федор чего подозрительного.
Солнце совсем село. Спальник не решался прервать царскую беседу и
зажечь свечи. Оставлять повелителя в темноте с оглашенным вором он тоже
боялся. Топтался с зажженной полупудовой свечой у приоткрытой двери.
- Зайди, пресветлый! - пошутил Иван.
Пока спальник устанавливал всенощную свечу, пока разжигал от нее лучину
и "светлил" мелкие свечки на поставцах, на столе, под иконостасом, Иван
молчал. Он слишком устал, многое пережил за эти дни, многое хотел обдумать.
Сделал отмашку, чтобы Федор шел восвояси, открыл было рот пообещать сироте
награду, но увидел белое лицо и осекся. Федор держал палец поперек губ.
Глаза у него были настороженны, но добры, и можно было думать, что он просто
собирается в носу поковырять, да стесняется царя. Но Иван понял этот жест:
"Молчи!".
Снова Ивану стало страшно. Тьма ночная всегда действовала на него
разрушительно. Темными московскими ночами он, повелитель Вселенной,
вспоминал раннее сиротское детство и такие же свечные отблески в дворцовых
коридорах. Это бродили по Кремлю жуткие бояре Шуйские и Воронцовы, Кубенские
и Тучковы, Все - с оружием. И все хотели смерти Ивановой.
Их почти никого уж нет: кто сослан, кто убит, кто бежал к врагам. Но